- Сельцы - моя родная деревня. Здесь родились и жили мои родители. Здесь же, недалеко от деревни, они и похоронены. Мы с мужем, который всю жизнь проработал на тепловозостроительном заводе и которого я более двадцати лет назад похоронила, воспитали пятерых детей. Когда-то наша деревня была большая: были школа, магазин и почта.

Да, в былые времена она была большая: ту часть, что поближе к дороге, прозвали Верхними Сельцами, а подальше, за поворотом, начинались Нижние Сельцы. Что правда, то правда: от некогда людной и зажиточной деревни не осталось и следа. Школа из добротного красного кирпича, где обучались грамоте сельские ребятишки, давно разрушена, и стены разваленных домов вросли в землю, а на их месте густо разросся крапивник с человеческий рост.

- Сейчас этого уже ничего нет, - продолжаем слушать рассказ семидесядевятилетней Прасковьи Васильевны, - остались лишь два дома да памятник. Он недалеко от моего дома стоит. Часто хожу к нему летом. В силу своих возможностей, как могу, пропалываю его от сорняков, а зимой очищаю от снега. Помогают мне мои дети. Памятник для них тоже стал святым местом. Я вижу, с каким волнением они всегда сюда приходят, и я этому несказанно рада, что не очерствели душой, помнят тех, кто их защитил, кто принёс мир на нашу землю, не щадя своей жизни ради этого.

- Если вы увидите наш памятник, то удивитесь, какой он у нас ухоженный, аккуратный и всегда покрашен свежей краской, обнесён красивой оградой с ажурной цепью. Всё это делает и постоянно следит за памятником коллектив завода "Людиновокабель". Низкий поклон вам, люди добрые, доброе дело вы делаете. Да воздастся вам добром в ваших праведных делах!

Знаете, что у людей, работающих в наших краях на земле, в отличие от большинства, проживающих в городе, отношение к природе совсем иное. Они-то уж хорошо знают, что у нас не забалуешь. Так как никто не знает, что весна может оказаться то слишком ранней, то слишком поздней, лето может иссушить зноем или залить затяжными дождями, осень накрыть неубранное ещё поле нежданным снегом… И так всегда, почти всегда, из года в год. И, наверное, замечали, что редко случается быть на коне, а всё чаще приходится с тревогой и с надеждой смотреть в небо, откуда исходит непросветная жара, мять пальцами ком иссохшей земли, пытаясь хоть чуть-чуть угадать, а что ещё готовят нам неумолимые и никогда непонятные небеса, и соберётся ли с силами наша кормилица-земля, и что от неё ждать… Смотреть и гадать, смотреть и гадать, и припоминать все старинные приметы, и молить кого-то о снисхождении…

И людям земли, сталкивающимся с подобными испытаниями постоянно, отдать должное. И осмеянный когда-то лозунг "Лицом к деревне" сейчас не менее актуален, чем разговоры о нанотехнологиях. Если не более.

И вот, в полуденную нестерпимую жару, в самое пекло, когда и птиц было не видать, все попрятались под застрехи брошенных изб, или в низинах, где веет прохладой и деревья скрывают в своих ветвях раскалённые солнечные лучи, а овцы, их у фермера Соколова 15, залезли под навес, а то и вовсе - под тракторную тележку, лишь бы только спрятаться от назойливых слепней, мы приехали в неблизкую от города деревню Сельцы. Здешний пчеловод, забегая вперёд, скажу, да и больше здесь никого в деревне не осталось, кроме его матери, да он с ранней весны и до самой поздней осени со своей семьёй - двумя детьми да женой - живёт встретил нас не совсем по-доброму, а может мне только так показалось, всего скорее, показалось, словами:

- Вы, наверное, не за этим приехали, чтобы мне сказать, что, мол, у нас, деревенских, четыре вечные беды по временам года, а сбор урожая - всегда битва…

Проговорив эти слова, Владимир улыбнулся, и, пригласив нас сразу последовать за ним на его большую пчелиную пасеку, потому как взглянув после всего на нас, он именно так и понял, что привело нас сюда - ещё раз узнать, как идут у него дела на его знаменитых 50 пчелиных ульях.

Мне рассказывали о Соколове, об этом знаменитом знатоке медоносов, мастере взятки почти с двадцатилетним стажем. Я сразу же представил его почему-то этаким заматерелым мужчиной, а возраст у Владимира Петровича чуть за сорок. Да и живёт он со своей матерью Прасковьей Васильевной где-то у "чёрта на куличках", далеко от всех, в деревне, состоящей теперь всего из одного дома, а остальные стоят брошенные, в некоторые, разве что случается на день-другой наведываются из города дети, а дальше - поминай, как звали. Вот и в соседний дом, где жил участник войны Муравьёв, сын Иван из Москвы на денёк заскочил, а затемно тронулся в обратный путь. Долго здесь никто не задерживается…

Не заметили как к нам тихо подошла Прасковья Васильевна и услышала наш разговор с сыном, а говорили мы, конечно же, о пчёлах. Не преминула вставить: - Володю пчела любит. Любит и слушается. Не каждый этого достигает, тут уметь надо.

Спрашиваю у Владимира, как он увлёкся пчёлами, довольно непростое это дело - держать пчёл? Слышал, что до него в семье никто раньше пчёл не держал. И опять за сына ответила Прасковья Васильевна. А Владимир в это время как-то спокойно смотрел на мать и умилённо слушал её рассказ о себе.

- А случилось так, - говорит Прасковья Васильевна. - Дело было летом. Володя на пару с братом поймал в лесу рой пчёл. И надо было умудриться, мальчонка ещё, опыта никакого, ведь и покусать могли. Могли, да ещё как. Так вот, значит, поймали они рой, домой принесли. А на утро его крёстный пчелиный домик ему подарил. Так вот Володя и приобщился к пчёлам.

А дальше Владимир поступил в Сотенское училище, где три года обучался профессии пчеловода. Это уже потом, когда он отслужил в армии, продолжил обучение в Московском Всесоюзном сельскохозяйственном институте, и профессию выбрал подходящую - зоотехник с уклоном на пчеловодство.

Сегодня у Владимира Соколова 50 пчелиных семей, а в одно время было аж 60. У пчеловода дел всегда много. Зимой следит за вентиляцией в ульях, за температурой. Сытая и здоровая пчела к апрелю - значит, есть надежда на хороший взяток. Любит Соколов весенние денёчки, когда пчёлы уже выставлены, делают облёты, радуются солнышку, сил набираются. Начинают гудеть все пятьдесят ульев, манят пчёл пожелтевшие в цвету ивы, а потом и черёмуха, голубика, клёны, вереск… Всегда с волнением Владимир делает первую откачку. В эти дни обязательно приходят на пасеку и Прасковья Васильевна, и жена, и сын Дима, кстати, он тоже, как и отец, пошёл учиться в Калужскую сельскохозяйственную академию, уже перешёл на второй курс, собирается стать экономистом-управленцем, и дочь Вероника. Дима у отца - правая рука. Почти всё лето проводит в деревне. Пчеловодству отец обучает его с детства, поэтому он вполне самостоятельно может справиться с любой работой. И снимают пробу, оценивают качество. На пасеке всегда чисто, низко выкошены травы. Это от змей и муравьёв хоть какая-то преграда…

А перед цветением лип наступает у Владимира Соколова самая тяжёлая и ответственная пора - кочевка. Он всегда старается так расположить пчёл, чтобы тем недалеко было летать до цветущих лип, времени меньше на полёт, а это значит, что пчела больше мёда сумеет принести. Трудно на кочевке, неуютно, но зато какая радость охватывает, когда соты быстро наполняются белым липовым мёдом. А медоносы уже новые созревают: богатая нектаром трава бархат, малина, кипрей, который всюду называют иван-чаем, клевер, мята луговая… Не только август, но и весь сентябрь ещё будут благоухать здешние красивые земли…

Мы давно уже уехали из деревни Сельцы. А я сейчас, как бы снова, вижу пасеку, аккуратные домики ульев на них, лицо светловолосого мужчины с голубыми глазами, Владимира Соколова, с которым успел познакомиться на его неповторимой и благодатной земле…

Иван ПРОНИН