Каждое письмо в редакцию - радость и долгожданная встреча с читателями

Мы прожили год творчески, дружно, в напряжённой работе. С признательностью перебираем имена нашей маленькой "могучей кучки" …Каждое порознь - такие все непохожие друг на друга, а вот вместе - оригинальный ансамбль, которому, наверное, удалось сыграть неповторимую мелодию.

Всё именно так и у нас с вами, дорогие авторы и читатели, было. Мы стараемся с вами в последнее время пошире распахнуть страницы газеты тому властному, новому чувству, которое постепенно начинает овладевать обществом, - осознанию самоценности человеческой жизни. Творческому неравнодушию. Причастности к общим болям и желанию разделить общие заботы, не уклонившись от самого трудного.

И если эта мелодия - взяться сообща да уж своим пером послужить делу и только делу - наметилась и прозвучала, то только благодаря нашим беспокойным граждански чутким авторам. Старым, давним друзьям газеты, с которыми делим не один год наши творческие хлопоты, и новым, пришедшим уже в прошлом году и одарившим (нашим старым, но очень дорогим названием для газеты!) рабселькоровские страницы свежими мыслями и идеями, собственной позицией.

Помнится, кто-то очень метко подметил: "Горек плод у сладкой лжи, или что видно из цеха?" Пожалуй, это самое главное качество наших авторов - умение не только распознать правду, но и не постоять за ценой, отстаивая её до конца. Ясность цели помогает быть сильным порой в очень непростых обстоятельствах.

И таким авторам хочется верить. Такой с тропы не свернёт, пока не проторит дорогу к вершине. И очень приятно, что ваши умные перья, не раз радовавшие нас и читателей, лишний раз напомнят и одним, и вторым, и третьим, что работа над словом - таинство, одинаково сложное для каждого и одинаково ответственное. "Добросовестность должна быть во всём, и прежде всего, в писании. Что может быть хуже "коекакошников" в журналистике?” Этим призванием Лескова и закончим нашу с вами беседу о языке, побуждая нас с вами, дорогие авторы, делать на него поправку и в своём газетном труде.

Остаётся следовать мудрому совету: быть особенно добросовестным в писании. Да, тяжек умственный труд - работа даже над самой крохотной заметкой, но только путём вдумчивого поиска можно прийти к сокровенному слову.

И ещё. Как тут не сказать: "Гневайтесь, уважаемые, спорьте, отстаивайте свою точку зрения, если она в точку нашим общим делам и заботам". Огромная признательность всем, кто нам пишет и кто нас читает, кто поддерживает в час пик!

Иван Пронин

Строки из писем

Посмею утверждать, что главная тема нашего большого писателя Юрия Бондарева, по произведениям которого сняты такие фильмы, как "Последние залпы" , "Тишина" , "Горячий снег", "Батальоны просят огня", "Берег" , "Выбор", и который в марте отметил своё 95-летие, кроме "правды о войне", простая порядочность. Не говорить пошлости. Молодому офицеру "не тыкать" пожилому солдату. Уважать чужое мнение. Всё это имеет для автора огромную цену. Вопросы нравственности всегда были для него важнее даже "правды войны".

Для него было важно верить, что "любовь сильнее ненависти", а порядочный человек под пулями и снарядами не изменится. Как это важно и сегодня быть порядочным, "это значит уметь быть сдержанным, уметь слушать собеседника, не переступать границы гнева, а именно уметь владеть собой, не опоздать прийти на зов о помощи чужой беде, уметь быть благодарным".

Такие простые слова, но как они важны сегодня…

Павел Балашов

Неужто живём в стране дураков?

…Да, слова "рыночные экономические отношения" ласкают слух. Но нельзя идти к рынку медленным шагом. Мне же, кажется, что мы очень медленно идём…

Сверху нам долго навязывали то одну, то другую программу, рабочие не знали кому верить: Горбачеву, Ельцину, Абалкину?.. Теперь вроде бы определились. Но слышатся голоса: без иностранцев мы не поднимем экономику… Неужели у нас вымерли, как мамонты, умные и деловые люди? Не верю! Надо дать им полную свободу действий, оплачивать по достоинству их сметливый ум, золотые руки. А мы об этом только говорим и говорим. Не надоело?..

Скажут, на это нет средств, нет потенциала. Опять не верю! Находятся же средства на проекты века, на оплату раздутых штатов госаппарата. Когда после войны мы в одиночку поднимали из руин своё разбитое хозяйство, кто нам помог? Помогла дружная работа всех населяющих страну народов.

Вот подчас что-то приходится покупать импортное… Стыдно! До каких пор наши земли будут пустовать, зарастать хмызником?.. Нечего сжигать валюту в импортных сигаретах, тратить её на зарубежные вина. Может, хватит, попили?

Лев Калачков, ветеран труда

Не вызвать бы грозу

Деревенька моя не совсем далеко от райцентра. И всё равно, чего не коснись, всё сложно. Большая семья, забот полон рот. Как у всех на селе, у меня огород, хозяйство, без этого не прожить.

Давно работаю токарем на заводе, в городе. Часто в свободное время прямо у станка и пишу. С детства пристрастился записывать стихотворные строки, а потом их складываю в стихи. Друзья, кому их читаю, хвалят меня. Говорят, что неплохо получается. Хотя сам понимаю, что до настоящей поэзии мне далеко.

Когда читаю своего любимого поэта Андрея Дементьева, то понимаю, что это настоящая поэзия. А моё творчество - просто для себя. И считаю, что в этом нет ничего плохого. Будем считать, что это моё хобби.

И всё-таки однажды послал своё стихотворение о лете в районную газету. На удивление, оно было напечатано. И товарищ по работе, который много раз расхваливал мои стихи, вдруг подходит ко мне и говорит, что видел моё стихотворение в газете, но какое-то оно получилось незамысловатое.

Я не обиделся, что мои стихи названы незамысловатыми. Чего обижаться, если они такие и есть?

О другом забочусь. Принимать или не принимать укор, что в районной газете отсутствует острая критика?

Прежде всего давайте вспомним: а давно ли наши центральные газеты заточили перья? И, конечно, как тут быть в глубинке?

Буквально на глазах мир словно сошёл с ума: то в одном, то в другом конце земли равновесие жизни нарушают "огненные торнадо". Так стоит ли подливать масла в огонь?

Как никогда, осторожно нужно владеть газетной тактикой, чтобы не вызвать угрозу. Слово может быть убийцей, а может - и лекарем.

На мой взгляд, нам очень не хватает- в обществе и в прессе - милосердия изнутри, самого незамысловатого.

Михаил Захаров, рабочий

На три хода вперёд, или как в споре должен преобладать здравый смысл

Мы все с лёгкостью необыкновенно кричим теперь "Долой!"- идёт ли речь о строительстве нового завода или пекарни возле нашего дома. Хлеба горячего вам подай, а где его печь - это нас вроде бы и не касается.

Недавно в марте прочитал в газете коммунистов "Людиновская искра" материал о строящемся в Особой экономической зоне "Калуга" заводе "Кроношпан". Автор утверждает, что это производство нанесёт людиновской экологии вред. Хотя уже сколько раз со страниц районной газеты утверждалось, что завод "Кроношпан" (Австрия) экологически чистое производство. И с вводом его в эксплуатацию, наконец-то "…наши калужские и леса соседних областей будут очищены от валежника и захламлённости поваленных деревьев…"- как сказал в своём выступлении 2 марта во Дворце культуры губернатор области Анатолий Артамонов. Что ж вы думаете, неужели наши бы власти "притащили" на людиновскую землю грязное производство? Да, никогда!

Меня тоже волнуют проблемы охраны природы. Болезненно переживаю гибель красоты. Но жизнь не стоит на месте и техника тоже. А вот представления наши о ней, увы, оказываются частенько допотопными. И рождаются конфликты…

Давайте вспомним. Как некоторые спорили с пеной у рта о том, где сегодня стоит стела "Город воинской доблести", что ни в коем случае не надо здесь этого делать, то есть вести какие-либо строительные работы. Ведь придётся спилить несколько деревьев (уже давно полугнилых. Жалко!), да и болото - тоже жалко, что было на этом месте… И что стало сегодня. Пожалуй, это одно из самых красивых мест города. Любо-дорого сюда прийти!..

Кто-то может возразить: "Это всё эмоции... Стоит ли деловым людям обращать на них внимание?"

Стоит. Общественное мнение (а в нём эмоции неизбежны) - тоже участник выработки ответственных решений.

У нас на глазах люди сейчас меняют позицию. Поднимают голову. Наполняются чувством собственного достоинства. Отвергают дорогу, если она не "ведёт к храму". И это прекрасно. Это факт перестройки человеческого сознания. Факт просыпающегося чувства хозяина своей жизни, своей страны.

Но хороший хозяин - всегда реалист, он умеет, должен уметь тщательно взвешивать все "за" и "против", когда принимается жизненно важное для него решение. Он должен просчитывать на три хода вперёд, чётко представлять последствия решения, как добрые, так и злые.

Так вот, ратуя за чистый воздух, зелёную траву и прозрачную воду, мы, тем не менее, не зовём: "назад, в пещеру!" Нет, все мы предпочитаем жизнь цивилизованную, более цивилизованный, чем у нас сегодня, быт. Однако за них надо платить.

Наш уровень развития пока таков, что у нас нет безотходных производств. Мы пока не научились получать что-то для своей жизни без ущерба для природы и себя. Или мы готовы отказаться от таких благ? Или потребности наши с каждым годом уменьшаются, а не увеличиваются?

Эти риторические вопросы задаю только для того, чтобы сделать вывод: чувства людей, обеспокоенных экологической обстановкой, понять можно, игнорировать их нельзя. Но нельзя и принимать серьёзные решения на волне только эмоций. В политике и науке они непременно должны контролироваться разумом. Море эмоций не заменит научной строгости оценок и объективного исследования реальных фактов.

Народ в целом не бывает ответственным за что-либо. И участники митингов тоже. Ответственность в конечном счёте несут специалисты, если они не смогли убедить общественность в том, в чём убеждены сами.

Вот почему и обращаюсь через газету к оппонентам, пытаясь объяснить, аргументировать свою точку зрения. Ругать, обвинять бессмысленно, вредно. Надо учиться понимать, слышать друг друга. Только на этом пути нас ждут разумные решения.

Победили здравый смысл, хозяйский подход к делу, а не разгул эмоций, столь свойственный нашему неспокойному времени, нашей нарождающейся демократии, которую многие из нас - увы! - понимают как элементарное право масс "зарубить" любую идею, в том числе и вполне здравую, идущую только на пользу этим самым массам.

Как известно, лучшее - враг хорошего. Вообще-то в жизни не всегда удаётся следовать этому правилу: процесс совершенствования чего-либо бесконечен, а конкретное решение всегда принимается во времени.

Рассуждая с вами обо всём сказанном, уместно, может быть, вспомнить слова Мишеля де Монтеня: человек страдает не столько оттого, что происходит, сколько оттого, как он оценивает происходящее.

Александр Шишов, ветеран труда

И в старом колодце вода живая…

Вот слышу, и в последнее время всё чаше: плохо встречают в больнице, в собесе, да почти всюду… стариков, отпугивают их от посещения этих и других заведений. Возиться, мол, с ними - старичьём, да и что они могут рассказать людям?.. "о том, как социализм" строили, или о том, как в войну за Сталина шли умирать?

Дескать, слышали уже, обчитались, хватит, ушло это время. Сейчас у людей другие задачи. Сейчас о рыночной экономике разговор, да чтоб грамотно, компетентно, с цифрами в руках. Так что нечего вспоминать о старых калошах.

Что же это мы с вами, граждане, делаем? Более семидесяти лет - почитай, век целый! - люди что-то строили, надеялись на лучшие времена. Работали! На кого, спрашивается? Нам говорят: на Систему.

А мне сдаётся, для детей своих старались, для кого ж ещё? Неужто и впрямь кто-то думает, что совсем у нас народ глупый - только и делал, что надрывался во имя Сталина? Были, конечно, такие фанатики, но не весь народ. Работали, чтобы жить хорошо, детей растить. И кое-что успели сделать. А тут беда - война.

С первых дней братья мои старшие ушли на фронт. Отец ещё до войны умер. Остались мать лежачая больная да мы с сестрёнкой. Я - старшая, мне тринадцать было, мне и семью кормить. Потом нас эвакуировали в Тульскую область. Там и пошла работать на шахту, уголь добывали; тогда организовали специальную детскую артель. Записали на меня двух иждивенцев: маму-инвалида да сестрёнку. Стала я катать тачку - на угольной шахте, известно, лёгких работ нет.

Как жили? Карточной системы у нас не было. На каждый заработанный угольный рубль выдавали по "шкале" муку, но так мало, что разве на болтушку-затирушку и хватало. Добавляли траву-лебеду, медунки. Это чтобы погуще да побольше было варева. У кого была картошка, тот богач - картошка заменяла хлеб. Нам, артельной ребятне, давали ещё в обед кашу. А то разве одолели мы тачку с углём невешанным?

Тащить эту тяжесть в гору, на склад, - из глаз аж слёзы брызжут от натуги, а всё равно вниз с полной тачкой, так и норовишь бегом, чтобы побыстрее обернуться. Побольше выкатать - и сама , и забойщик лишнюю горсть муки получим.

Одежонка была плохенькая. Сколько раз я ознобляла ноги - валенок впомине не было, а сапоги - одно название, лишь бы портянки из них не вылезали. В портянки подвёртывали ещё сено для тепла. Да только мороз не переспоришь. В иные лютые дни ноги вместе с портянками к голенищам примерзали.

Дисциплина была железная: час работаешь - пять минут “перекур". Присядешь, как мышь мокрая, не успеешь пот со лба стереть, а бригадир уж стук кувалдой по железу - всё, кончен "перекур", за работу! Вот так "упираешься" с тачкой-то, а в головёнке одна мысль: кончится война, ох и наемся же я хлеба вволюшку!

Ради чего мы всё это терпели? Опять, что ли, ради Сталина? Или ради "мирового коммунизма", как насмехаются сейчас некоторые, причём чаще как раз те, кто и не нюхал того времени. Счастливые - после войны родились!

Мы думали так: Родина ждёт уголь, и чем больше его добудем, тем быстрее сдадим, тем раньше кончится война. И решили (сами, всем "гамузом" - никто нас не заставлял, не "призывал"): пусть каждый после смены добудет столько-то угля (точно сколько, забыла, память стала подводить, девятый десяток пошёл)… И сколько тачек пришлось перевозить теперь страшно вспомнить. Но понимала детским своим умишком - надо!

Опять, скажете, для "усатого" старались? Да не боже мой! Для отцов наших, для сестёр-братьев, для солдат, которые где-то далеко, страшно и тяжко делали своё дело - гнали врага, захватчика с родной земли. О них были думки: чтоб хоть на день сократить войну проклятущую, чтоб быстрее вернулись домой сродники наши. Вот это единение тыла и фронта очень сильное было тогда. Тем и выстояли.

Так прошло моё детство: в печалях и труде невыносимом. Зарок себе дала: помогать тем, кто, как и я, выстрадал, пережил те тяжкие годы. Это желание привело меня активно заниматься общественной работой, где бы потом не трудилась. Была комсомолкой, коммунистом, чем очень горжусь.

Как водится, появилась и у меня семья: муж, дети. Легко ли выносить, выкормить, поднять на ноги пятерых? И всё равно, как бы мне не было тяжело, всегда оставалась в гуще людей…

У каждого поколения - свои заботы. Вот теперь молодым назначено выводить страну из тупика, в который завели её руководители. Обсуждаются разные программы, выступают в газетах учёные, толкуют нам, какая - лучшая, какую - принять. Но какую бы не приняли, на неё ведь работать надо! Да, опять работать - трудно и тяжко! - не для Горбачева, а для себя, для детей своих, для земли, на которой живём.

Это забота вечная. У каждого поколения. Никуда не денешься. Мы в землю уйдём - перегноем, корнями станем, чтобы крона зеленела. А какая же крона без корней? Вот и говорю: не надо оплёвывать всё, что было до тебя.

Не перечёркивай прошлого, не презирай человека-труженика, не считай его отработанным паром; он жил, страдал и работал на тебя будущего. И если есть что сказать ему о том времени, когда и он клал свой кирпич в общий фундамент, дай ему эту возможность, не отпихивай локтями: отжил, мол, своё. И даже если не очень он грамотный по нынешним временам, помоги, постарайся понять его мысли.

Да, наше поколение не шибко грамотное. Виноваты - учились мало, работали много: война, послевоенная разруха - не "мамонька родная". Но, может, и мы ещё послужим чему-то полезному. Так что, не надо плевать в колодец - пусть и старый, замшелый, а в нём вода живая.

Зоя Полякова, ветеран труда

А я опасаюсь

Насколько знаю по себе, когда в молодости пробовал писать в газету, будучи внештатным корреспондентом или попросту рабселькором, всегда шпыняли, с нами мало считались. И даже тогда, когда в стране существовал Союз общественных корреспондентов, почти ничего не изменилось. Что уж говорить о сегодняшнем времени. Часто просматриваю наши газеты, и редко когда увижу имя внештатного корреспондента; сплошь и рядом фамилии авторов, кто работает в газете.

Думаю, что вы со мной согласитесь: сейчас, как никогда, газеты нуждаются в притоке молодого поколения, а его нет. Молодые не хотят быть сиротами, о которых никто не заботится. У них перед глазами мы - старики-рабкоры, напоминающие, как это ни прискорбно, пакет из-под молока, содержимое которого выпито, а сам он валяется без надобности.

Раньше, да и сейчас, некоторые пытаются нас назвать главными корреспондентами, что, согласитесь, в нынешних условиях звучит насмешливо. Вон даже в Законе о печати о нас ни словечка. Невольно возникает вопрос: нужны ли мы и если нужны, кто нас возьмёт под своё крыло?

Когда читаю, что районные газетчики проводят семинары, где-то учатся, что-то обсуждают, да просто встречаются - уже хорошо… А чтобы пригласить нас, рабселькоров; думаю, что на каждом нашем заводе по одному-два человека можно было бы найти. Учтите на будущее моё пожелание. Опасаюсь, что нас не хотят приглашать по причине того, что мы можем сказать и написать о том, на что штатный сотрудник газеты никогда не решиться. Если я не прав, то поправьте меня!