Много раз задавал себе один и тот же вопрос: откуда берутся люди, сумевшие весь свой век прожить в деревне – забытой и Богом, и людьми? В наше время это ведь очень похоже на подвиг! Не единожды говорил с селянами и сделал вывод: силу они у земли берут, а та потому лишь жива, что на их заботу отвечает… Так и держат друг друга. В периоды своих неудач я особенно остро сознаю, как долёк от совершенства... И часто вспоминаю Анатолия Ананьевича Шурупова, Владимира Ильича Щербакова, Ивана Михайловича Юдина, Галину Ильиничну Васичкину и Светлану Ивановну Орлову. Все они трудились когда-то в совхозе "Людиновский", ныне – в селе Заречный. Четверых из этих мужчин уже нет с нами. А две женщины живут в селе и сегодня. О них мои короткие зарисовки. Вот уж кто достиг вершины мастерства в своём деле! Кто являлся частью страны, олицетворением Родины, кем гордился и гордится Людиновский район.

Когда-то был совхоз "Людиновский" - пригородный, всего в каких-то трёх-пяти километрах от Людинова. Городские "соблазны", можно сказать, под боком, а люди отсюда не бежали, даже теперь, когда жизнь на селе стала тяжёлой… В чем дело?

Анатолий Ананьевич Шурупов, директор совхоза, тогда недоуменно пожимал плечами, смущённо улыбался. Сразу этого не объяснить. Он задумывался и, словно своим каким-то давним мыслям, отвечал:

- Нет, законом заставить людей сидеть на месте нельзя. Да и не нужно этого. Может, у человека тяга есть к чему-то другому… Так что? Слава богу! В добрый час, как говорят.

Шурупов ненадолго замолчал, потом снова заговорил, и голос его тянулся тонкой ниточкой, которая то терялась, то отыскивалась снова:

- Не верю я руководителю, который жалуется, что у него в хозяйстве нет кадров. Кадры есть! Они растут в школе, мимо которой он каждое утро проходит. Советую такому директору прибить у себя в кабинете табличку с заповедью: совхоз начинается со школы.

Шурупов нахмурился:

- Считаю, ошибку совершили, закрыв начальные школы. Ведь не лучше сделали для людей, для земли, а хуже! В начальной школе ребятишки не только грамоте учились… Главное - землю свою любить. А теперь что? Теперь не бегают они на уроки мимо берёзовых рощ, по родным полям.

Здесь тогда выпускники средней школы совхозные стипендии получали, потом на учёбу их направляли. За многолетнее руководство совхозом Шурупова десяток человек так учились. И все они трудились потом в родном хозяйстве.

Анатолий Ананьевич стремился , чтобы люди с детства запоминали о своей родине как можно больше. Чтобы, уезжая, они как можно больше оставили здесь и как можно больше увезли с собой в своих сердцах, чтобы человеку помнилось как можно больше вещей и событий, которые были его жизнью с самого детства. И не потому ли делал он малую родину для молодёжи впечатляющей и красивой.

Дом культуры… Именно с него начал Шурупов. Как бы трудно ни было с хозяйственными делами, как ни тяжело жили рабочие, он первым делом предложил построить в будущем посёлке городского типа именно Дом культуры. Затем уже было построено 135 квартир и много коттеджей. Конечно, 390 человек не сидели сложа руки в ожидании нового хорошего директора. В основном, это были люди, давно нёсшие на своих плечах всю совхозную работу и о каких-либо иных условиях труда не помышлявшие, хотя отдалённо были с ними знакомы по газетам…

И вот эти первые шаги директора по организации работы в совхозе, по обустройству всей жизни на совхозной земле вызвали у старых механизаторов и доярок, животноводов и шоферов доверие.

Да, Шурупов хорошо работал. В совхозе успешно была решена кадровая проблема. Хозяйство начало работать с прибылью. В хозяйстве был крупный животноводческий комплекс, большой телятник, имелось много различной сельскохозяйственной техники…

Он продолжал работать в полную силу, на совесть исполнял свои прямые обязанности. И всегда считал: разве смысл жизни в том, чтобы как можно выше подняться по служебной лестнице? Он был другого мнения, ведь легко просто слыть хорошим. Труднее быть им, хорошим и полезным для общества.

Однажды пригласили Владимира Ильича Щербакова, известного во всём районе механизатора, в местную школу. Десятиклассникам дали тему - сочинение писать, рассказать об уважаемых людях совхоза "Людиновский". Так почти весь класс написал о Щербакове и его друге, напарнике по работе Николае Сергеевиче Царькове. Были и такие строчки: "Они чем-то похожи друг на друга, эти два знаменитых картофелевода. Щербаков и Царьков - примерно одних лет, рост у них одинаков. Но, ни это главное. Делают их похожими, скорее всего, целеустремленность, интерес и любовь к делу, которые так и сквозят в каждом их движении". Уж почему-то больше всех эти строчки ему запомнились. Может потому, что написал их Геннадий Финагенов, который вскоре придёт работать в их звено?

У полей тоже бывают имена. Чаще - имена людей. Значит, кто-то больше других любил это поле. Может быть, первым вспахал, первым бросил семена. Было такое поле и в совхозе, недалеко от родной деревни Щербакова Вербежичи. Однажды Щербаков с каждого гектара собрал здесь по 250 центнеров картофеля. Так и зовут поле с тех пор - Щербакова.

Земля в здешних местах скудновата на отдачу. С малых лет запали ему в душу слова матери: " Земля сама не родит - на ней работать надо!". И он старался работать. С раннего утра и до позднего вечера пропадал в поле. Всё делал, как ему советовали. Многому уже сам научился, да и книжки по выращиванию картофеля какие только мог найти, читал. И затратив так много труда, и на этой земле смог получить хороший урожай. Щербаков не удивился (хотя в совхозе мало кто верил до этого в подобное чудо), когда на своём поле собрал картофеля почти 300 центнеров. А скажи ему раньше, что каждый гектар способен давать столько, он бы счёл это неуместной шуткой. И пришёл тогда к выводу, что одна из причин - в недостаточно эффективной организации труда. Мерилом оплаты был не урожай, а гектары и нормы. И получалось, что механизаторы, умудрявшиеся выполнять по несколько норм, ходили в передовиках, а конечный результат их мало волновал.

Слыхал Щербаков о системе, получившей название звеньевой без нарядно-хозрасчетной, которая выдержала испытания временем, самой жизнью. Знал и, к примеру, что в совхозе "Детчинсикй" Малоярославецкого района, куда ездил перенимать опыт и где система эта применяется творчески, результаты превосходят самые смелые ожидания. Так и его звено перешло на новую форму работы. И успех стал заметнее.

Тогда Владимир Ильич с улыбкой вспоминал первый год работы по-новому. В то время в звене было два человека, потом - пятеро. За звеном закрепили поле в 200 гектаров, техники - 30 единиц. Каждый механизатор получал гарантированный, независимо от итогов года, аванс, в конце года - прогрессивку за сверхплановую продукцию.

И дела пошли лучше. Меньше времени затрачивали на производство центнера картофеля. Щербаков расставлял людей так, чтобы каждый трудился с наибольшей отдачей. Не знал Щербаков, как это вышло, но только слава об успехах звена перешагнула границы совхоза. В совхоз "Людиновский" стали чаще приезжать другие картофелеводы. Отмечали, что удивительно чистые, ухоженные поля у Щербакова, что всё достигнутое - результат долгих творческих поисков, напряжённого труда коллектива, кропотливого воспитания людей! И само собой как-то возникло, что Щербаков стал помогать другим, учить людей правильно выращивать эту культуру. Своё мастерство знатный людиновский картофелевод демонстрировал долгие годы. С ним советовались специалисты, механизаторы… Он - кавалер орденов Октябрьской Революции и Трудового Красного Знамени. Слава не испортила коммуниста Щербакова. Оставался он таким же скромным, душевным. Недаром к нему тянулись люди, не зря в его звено тогда рвались многие, хотя знали, что работать здесь было нелегко. Хорошо известны были "автографы" Щербакова.

Мы тогда подъехали к комбайну. Из кабины "Нивы" вылез чуть сутуловатый, уже немолодой мужчина. Сошёл на землю, сплюнул колючую пыль, обтёр воротом рубашки лицо, поздоровался. Потом попросил у своего помощника, паренька, которому на вид от силы дашь не более пятнадцати лет - воды, и снова полез в кабину, только бросил через плечо: "Давай!" врубил двигатель, и в кузов, затрепетав, посыпалось зерно.

А до этого в совхозе "Людиновский" нас предупреждали, что когда Юдин работает, лучше его не отвлекать. Не любил оставлять дела, постоянно торопился, приученный оглядываться на погоду (на селе надо всегда поспешать, иначе опоздаешь, не наверстаешь).

Я вспомнил, что Иван Михайлович - не только отличный комбайнёр, но и первоклассный столяр: всё в его доме сделано его руками. И подумал тогда: скажет ли об этом сам Юдин?

А Иван Михайлович тихо рассказывал о долгом и трудном пути к высотам хлеборобского мастерства, за которое был отмечен орденом Трудовой Славы III степени…

На работу в совхоз Иван пришёл, когда ему ещё не сравнялось пятнадцати лет. Работал всюду, куда посылали. Заработки были небольшие, да и много ли тогда получали на трудодни? Но всё-таки семье, и немаленькой, была помощь. Не помнит день, когда ему дали трактор. Это был старенький СТЗ, колёсный, со шпорами и без кабины. Но радости сколько было! Целыми днями, а порой и ночами не слезал он с тряского сидения, то изнывая от зноя, то умываясь холодным дождём или горбясь под ледяным ветром. Лишь через годы получил он трактор более совершенный, хотя тоже старенький, ДТ-54. Но, как бы там ни было, работать стало намного легче: начали поступать запасные части, да и опыта, уверенности прибавилось.

Около двух десятков лет Юдин выращивал овощи. Стал звеньевым. И в этом деле он тоже преуспевал.

И что ему всё-таки больше нравилось: убирать хлеб или выращивать овощи? Спросил я тогда Юдина.

- Знаете, едва скосишь последний гектар, приведёшь комбайн к мастерской, и снова начинаешь ползать по нему и под ним. Ещё с недалёких полей доносится тёплый запах свежей соломы, ещё бункер до краёв полон аромата пшеницы сегодняшнего урожая, а я уже готовлюсь убирать завтрашний. Наверное, хлеб убирать мне больше нравится, - ответил Иван Михайлович.

Хоть и небольшое образование у Юдина: семь классов да училище механизации, но практика богатая. Все, кто учился у него, прошёл его школу, в передовиках ходили. И Николай Иванович Субботин, и Семён Семенович Васичкин благодарны ему за науку. Что ж, знания приходят с годами, годы знаний и опыта прибавляют.

- Иван Михайлович, - (потерял всякое терпение, почти знал уже , что сам он об этом не скажет), - говорят , что вы ещё и столяр хороший? Где вы этому ремеслу научились?..

Юдин ответил не сразу. Вздохнув, скрестив пяльцы рук, помолчал. О чём он думал, не знаю. Может, о судьбе своей на этой нелегкой земле, о первом послевоенном хлебе, испечённом матерью, горбушке, посыпанной солью, лакомстве, слаще и роднее которого нет и не будет ничего. О том, как зимой в любую погоду выезжал на своём тракторе, чтобы вовремя подвезти корм к ферме. А может, о наставничестве, молодёжи, которая всё крепче пускает корни на родной ему земле. Может, об этом думал Иван Михайлович, а может, - о другом, только ответил:

- Я окончил ремесленное училище по специальности столяр-краснодеревщик. Затем работал столяром, так что этому ремеслу учился, и по сей день оно мне годится. Со своим домом, хозяйством применение ему всегда найдёшь…

А мне вспомнилось тогда ещё, как товарищ по работе Николай Иванович Субботин сказал о Юдине:

- Крепкий мужик. Надёжный!- подумал и добавил, - Мастер на все руки…

А в селе каждый человек - на виду. Все про него знают, весь он как на ладони. Про Юдина же тогда многие говорили: "Вот это человек! Всем примерам пример!"- знал, что говорил, и Субботин. Не один десяток лет вместе с Юдиным проработал.

Вот уж никогда прежде Галина Ильинична Васичкина не подумала бы, что недалеко от её родной деревни Вербежичи построят современный, красивый посёлок городского типа, где ей дадут коттедж, куда и придёт она жить вместе с мужем и детьми. Не думал и я, что буду писать о ней. Приехал в совхоз "Людиновский" познакомиться с опытом заготовки травяной муки - об этом рассказала мне секретарь парткома хозяйства А.И.Семина. Собрался было уезжать, да посоветовала мне Анна Ивановна обязательно познакомиться с телятницей Васичкиной. "Очень трудолюбивая женщина, таких работниц поискать", - сказала Семина. И я послушался совета.

Галина Ильинична - невысокая, худощавая. Сразу про себя отметил, как она улыбалась: глазами, губами, морщинками у висков. И будто тянутся к вам какие-то светлые лучики, и вы улыбаетесь с ней вместе, и вам становится тепло. Я смотрел на Васичкину, на её приветливое лицо и видел, что она счастлива. Рассуждать о счастье у неё времени нет: встаёт ни свет ни заря - семья, четверо детей, муж: надо накормить и скот, а , управившись с домашними делами, бежит на ферму, где её ждут 70 телят.

Позже увидел, как умела работать Галина Ивановна. Она трудилась не просто быстро и ловко, а красиво - руки её так и летали, как две белые птицы, чтобы ни делала: сгребала подстилку, укрывала только что родившегося теленка, чтобы тому было не холодно…

- У нас на ферме много хороших телятниц, - проговорила она живо. - О каждой расскажите, не только обо мне! К примеру, Таня Петрушина ничуть не хуже меня работает. Старательная, за что ни берётся - всё у неё получается. А Юля Беликова? Как она относится к своим телятам! Настя Жилина часто остаётся на ферме за бригадира, человек ответственный, внимательный к людям. Словом, - мне нравится работать на ферме. Друг другу помогаем во всём. Потому, наверное, и дело у нас спорится, и устаём не так…

Слушал её тихий голос, и поймал себя на том, что думаю о коллективе Васичкиной. Что отличает их, женщин, о которых так тепло, как о самых близких, рассказывала Галина Ильинична? Или что объединяет? Ведь, по существу, они работают взаимосвязано, в бригаде… Их, телятниц, девять. И делить им между собой нечего. Разве что усталость, которая иной раз к концу рабочего дня так давит на плечи, что садятся они вместе на скамеечку возле телятника и несколько минут ни слова друг дружке сказать не могут. Говорят, от судьбы не уйдёшь. Есть и другой взгляд на жизнь: свою судьбу строят. Не сразу и Васичкина решила работать в совхозе. Поначалу уехала в город, на швейную фабрику. И кто знает, может, там бы и осталась навсегда. Но на выходные всегда приезжала в родную деревню. Как раз в то время недалеко от её Вербежичей начали строить посёлок. О чём тогда думала- не трудно предположить. Всё-таки решила навсегда связать судьбу с деревней, знала о нелёгкой доле сельского жителя, у которого в жизни неписаные правила - встать пораньше и лечь попозже. Поняла, видно, что её дело именно здесь, где трудились родители… Работала всю жизнь, пока был жив совхоз…

А мы продолжали говорить с Галиной Ильиничной. Она вспоминает, как в деревне, когда вернулась из города, поговаривали, что Васичкина не выдержит (видно, заметили, что хрупкая, небольшого роста, а о характере, настойчивом и твёрдом, мало кто знал) убежит с фермы. Но она не убежала. В первый же год сохранила всех телят, за что получила от совхоза премию - телёнка. О ней сразу заговорили, как о хорошей работнице, на собрании стали избирать в президиум, а она ещё больше и лучше старалась работать. Говорят, истинное трудолюбие всегда скромно. Оно никогда, не заявляет о себе в словах… И моя собеседница о других говорила, других хвалила, считая достойными внимания и наград…

А я тогда ещё спросил Галину Ильиничну: "Муж работает механизатором, зарабатывает хорошо. А у вас - дети. Неужели не могли вы для себя работу полегче в совхозе найти?"

Выгоревшие, цвета спелой пшеницы, брови Галины Ильиничны взлетели вверх, она тряхнула головой и проговорила:

- Об этом даже и мысли не держу! Что обо мне подумают подруги? Сдалась, не выдержала, пошла туда, где полегче? Нет! Таких людей я и сама не уважаю. Буду работать, пока есть силы.

Вот что сказала мне тогда о Васичкиной подруга по работе Анастасия Петровна Жилина: " Помню, нас вместе с Галиной в партию коммунистов принимали. Её на собрании спросили, за что она любит своё дело. Ответила она тогда коротко: "Люблю - и всё, а за что - не знаю". Но её поняли, и вопросов больше не задавали. И правда, за что любит своё дело одна из лучших наших телятниц Галина Ильинична? За утренние часы, когда выходит на улицу, торит знакомую дороженьку к ферме. Любит за то, что её работа людям нужна… И, может, мечтает о том, чтобы поскорее выросли дети, чтобы недалеко от отчего дома обосновались"…

Что ещё? Галина Ильинична никому в помощи не откажет, с ней легко работать, и ей с ними тоже хорошо. Это главное, когда тебя уважают. На работе она всегда весёлая, жизнерадостная, общение с ней - одно удовольствие. А если о производстве, то дела у Васичкиной ладятся. Несколько лет подрят ей вручали премию - по телёнку - за то, что умела сохранить молодняк…

Мне тогда показалось, что я постиг суть силы Галины Ильиничны Васичкиной, телятницы из совхоза "Людиновский", у которой нет орденов да медалей, зато огромная благодарность за труд от товарищей по работе, людей, живущих рядом. А на селе труд каждого - на виду у всех. Доброе слово исстари ценится здесь дороже золота. И нет счастья выше, чем сознание: работу свою сделал так, что можешь со спокойной совестью смотреть в газа людям. Это я о Галине Ильиничне говорю…

Эта удивительная женщина с её многотрудным делом всегда привлекала меня. Не раз приходилось писать о Светлане Ивановне Орловой, доярке совхоза "Людиновский". Но после очередного материала не оставляло чувство неудовлетворенности, недоговорённости, незавершённости портрета. Гораздо больше места занимали рассказы о делах человека, а не о нём самом. Хотелось же постичь "рисунок души" этой женщины. И вот такая возможность представилась.

Однажды осенней порой Света оказалась на берегу Болвы. Что у неё творилось в душе - сейчас она этого не берётся пересказывать. Но в то самое утро девушка решила работать именно в совхозе! Ей так всё понравилось здесь, что, приехав домой в деревню Савино, первым делом побежала на ферму к тётке, чтобы рассказать о только что родившейся мечте. Окончив восемь классов, пришла с матерью в контору, что находилась в Голосиловке, и написала заявление с просьбой принять на работу дояркой.

…Мы сидим со Светланой Ивановной Орловой в её коттедже. Неспешно ведём разговор. Прошу вспомнить, как всё начиналось в её профессии, такой тяжёлой, многотрудной. И ловлю себя на мысли, что об этой удивительной женщине мне придётся самому рассказывать вам, расспросив людей, знающих Орлову. Когда Света пришла на работу, первой встретила Нину Михайловну Панкрушеву, тогдашнего начальника животноводческого комплекса. Много лет прошло с того дня, а Светлана Ивановна как сейчас помнит, как тепло, по-матерински, встретила её Нина Михайловна. Именно поэтому прошу Панкрушеву выдать секрет Светланы: почему она пошла в доярки?

- Нашей Свете и тридцати пяти нет, а рук она порой не чувствует. Часто жалуется, что слабеют они. Ведь коров-то доить начала, когда и пятнадцати ещё не было. Прикинули - почти двадцать лет без перерыва Орлова дояркой работает. Тут у любого от такого тяжелого труда руки заноют. Жалко её, а помочь ничем не можем. Она вам не говорила, как её в школу приглашали работать? Было уже согласилась: утром следующего дня должна была выходить на новую работу. Целую ночь не спала, рассказывала потом Света дояркам. Всё прикидывала, как жить будут на такую маленькую зарплату, а детей у неё трое. Муж, Виктор (кстати, больше десяти лет с женой на пару дояром работал, но попал под сокращение), на заработки в Москву подался. Словом,- взвесила всё, ничего не получается, хоть и болят руки, а деваться некуда… Мы все ей сочувствуем. А почему она стала дояркой, так вы у самой Светы спросите, лучше её никто не скажет! Кто знает, может, потому и не было у Светланы проблемы с выбором профессии, что в родительском доме работа - самое привычное состояние. Со многими делами управлялась. А однажды позвала тётка на ферму - тоже дело знакомое. Воспитана была так, что всякую работу должна делать. Нравится ли она, тоже спрашивать не полагалось.

Потому, видно, Светлане Ивановне любая работа была не в тягость. Встаёт по утру легко, на дойку бежит - тоже. И в общении с людьми, лёгкий она человек, мягкий, уступчивый. У них на животноводческом комплексе отношения сложились родственные. Сами доярки этого не замечают, но со стороны виднее.

- Всё-таки, есть у вас какие-то секреты? -спросил я тогда Орлову.

- Да какие особые секреты? - задумчиво ответила Светлана Ивановна.- Просто животных жалеть нужно. К каждой корове следует с душой относиться, тогда и молоко будет.

Что ещё к этому добавить? Разве то, что встает Светлана Ивановна затемно. С домашним хозяйством управится и на ферму торопится. Потом приходит на обед, и снова к своим бурёнкам. Вечером не уйдет домой, пока не убедится, что все коровы в группе сыты и довольны. А утром опять вставать ни свет ни заря…

Говорили мне на комплексе, что Светлана Ивановна идёт впереди других не только по производственным показателям. Есть у неё одно качество человека, идущего впереди и увлекающего за собой других. Это - щедрость, умение отдавать людям труд, опыт, доброту. И добавлю, что авторитет передовой доярки даёт лишь одно преимущество моей героине - право работать лучше, брать на себя больше.

Доброта всегда предполагает готовность поделиться мастерством. Не надо было лишний раз упрашивать Светлану Ивановну вести школу передового опыта. Что может быть убедительнее признания, казалось бы, недосягаемой Орловой, что начинала она с надоев, которые были ниже тогдашних среднерайонных. И если что-то вдруг не сделаешь, упустишь какую малость- не отзовётся корова на твою толкотню на ферме богатым молоком.

"Орлова, кончено, хорошая доярка, - заговорили тогда некоторые, - да и у других ведь показатели не хуже".

Дальше-больше:

- Что уж такого особенного Орлова сделала? А вознесли до самой Калуги.

Но подруги с комплекса отзывались так о Светлане. Они-то понимали: то, что делает Орлова, не сравнить ни с кем. А те, кто только цифры знают да в президиумах Светлану Ивановну видят, - и говорили так. Были, правда, и другие слова. "О таких, как она, надо во все колокола звонить!"- считал директор совхоза Шурупов.

Может, и были те, у кого надои не хуже. Но она первой взяла высоту и шагнула дальше. Результаты работы Орловой действительно сравнить было не с чем.

- В кругленькую цифру "выливается" всё полученное Орловой и её подругами молоко, - говорил директор Шурупов. - В сотни и сотни тысяч килограммов. Это же, выходит, каждому людиновцу почти по кружке молоко достанется!

…Здесь в разговор вступила вошедшая в кабинет директора Мария Андреевна Самсонова. Тогда она уже была на пенсии, а до этого без малого сорок лет проработала дояркой на ферме. Лучше неё об Орловой, кстати, никто не скажет.

- Анатолий Ананьевич, вы же знаете, как умеет Света работать,- обращается к Шурупову Мария Андреевна, и забыв обо мне, горячо продолжает:- А какая у неё дисциплина, порядок! Просто красота! Мы всегда образно называли эту маленькую женщину художницей фермы! Это сейчас у неё под началом сорок коров, а было время - до семидесяти доходило. Тогда и сейчас говорить буду, что без дисциплины, культуры на рабочем месте надоев нет и не будет. Ну какая культура может быть у доярки, когда столько животных? Так могут сказать только те, кто никогда не имел дела с коровами. Я знаю, что говорю! Без дисциплины - никуда. Потому и утверждаю: красота дисциплины.

Может, тогда неслучайно от этой "красоты дисциплины", и пошло на комплексе соревнование "За самую красивую группу коров", " За самое красивое рабочее место". Все, даже самые строгие требования вмещаются в одно ёмкое слово- "красивое" .

За хлебное трудолюбие, за красивые, окаймленные лесом урожайные поля, за успехи совхоза более двух десятков человек получили государственные награды. В их числе- и директор хозяйства Анатолий Ананьевич Шурупов: у него - ордена Дружбы народов, "Знак Почёта", у механизатора Владимира Ильича Щербакова - ордена Октябрьской Революции и Трудового Красного Знамени, комбайнера Ивана Михайловича Юдина- орден Трудовой Славы III степени. У известной уже нам Марии Андреевны Самсоновой - орден Трудового Красного Знамени. И вот наша героиня - Светлана Ивановна Орлова- хоть и молодая тогда была- медаль "За трудовую доблесть".

А почему всё так получилось? А помните, кто-то из моих героев этих зарисовок говорил: трудиться надо не для себя, а для нас, для людей, и ещё добавлял, что люди на добро- добром ответят? Потому так всё и вышло!