Много ли человеку дано? Не каждый может ответить точно на этот вопрос. Наши истинные возможности раскрываются жизнью. Но для этого надо самому быть активным участником её, уметь желать большего, спорить со вчерашней нормой и смело идти навстречу завтрашнему дню. Так жили и продолжают не многие из них жить - герои этой значимой подборки заметок. Верные слову, надёжные в деле, люди творческого склада и настойчивых поисков.

Директорский корпус

Анатолий Ананьевич Шурупов, кавалер орденов Дружбы народов, "Знак Почёта"

Он не мог не волноваться, не переживать, махнуть на всё рукой, не принимать близко к сердцу неустройства на родной земле, валить на объективные причины? Нет, не получалось, совесть не давала, не таким уродился. И тут же на память пришли давние слова его жены, обронённые ей когда Шурупов засобирался уезжать: "Сам просился: из хорошего налаженного хозяйства - куда-нибудь, где потруднее..."

Совхоз "Людиновский" - пригородный, куда приехал из Тарусского района работать Анатолий Ананьевич, он всего в каких- то трёх-пяти километрах от Людинова… И он начал работать. Дом культуры… Именно с него и начал Шурупов. Как не трудно было с хозяйственными делами, как не тяжело жили рабочие, а он первым делом предложил построить в будущем посёлке городского типа именно Дом культуры.

Хотя понимал, что одним клубом не заманишь в совхоз. Верно, одним клубом проблемы этой не решить, но начинать с чего-то надо. И начинать надо с клуба - всё больше убеждался Шурупов в своей правоте. И построить не просто сельский клуб для кино и танцев, а хороший Дом культуры, чтобы он на много лет вперёд был заметен, чтобы там и самодеятельности было где развернуться, и городских артистов можно было принять…

И Дом культуры в совхозе "Людиновский" был первым в районе и почти единственным в области сооружением подобного рода.

В совхоз Шурупов пришёл в феврале 1979 года. Он, конечно, с собой не привёз ни сена, ни семенного зерна, ни новой техники, ни хороших специалистов. Они на следующий год в совхозе впервые за многие годы не поехали за соломой. Сена стали заготавливать больше, чем требовалось, силоса - тоже, появилась витаминная мука, о которой никто доселе не слыхал. И вот уже осенью, в первый год его работы, совхоз дал небольшую прибыль…

Совхоз "Людиновский" не был каким-то особенно развалившемся хозяйством района. Он был обыкновенным убыточным совхозом мясо-молочного направления, одним из многих в Нечерноземье: 390 работников, 2200 гектаров пашни, больше 1000 гектаров лугов по берегам Болвы, 8 деревень, где в основном жили уже пожилые люди. Вот с этой пашни, с этих лугов совхоз и должен был "кормиться" - иначе говоря, продавать государству зерно, картофель, мясо, молоко… Показатели были достаточно незавидные и для того времени. Совхоз терпел убытки и, следовательно, был нерентабельным. И всё "производство" животноводческое - фермы и телятники - было уже старым и ветхим. Всякая работа могла делаться только терпеливыми и ко всякому труду привыкшими руками. О строительстве квартир не было тогда и речи (сегодня возведено более 135 квартир, построено несколько коттеджей), и приезжавшие по направлению молодые специалисты должны были искать для жительства "углы" в тесных и старых крестьянских домах.

Однажды он сказал, что вообще не представляет свою жизнь без Людиновского района. Родился-то Шурупов в Башкирии. Есть там его родовое село Воскресенское…

Говорят, не поешь горького - не поймёшь и сладкого. Горечи Анатолию Ананьевичу Шурупову досталось сверх меры. Судьба не баловала - больше била. Родители сумели привить чувство ответственности не только за себя, свои поступки, но и за коллектив, в котором работаешь. Труд дал ему силу, здоровье: земля - крестьянскую мудрость. Как и прежде, смысл видел в одном - в работе. Работа для него была - движение, осмысленное действие. Жизнь.

Евгений Васильевич Бабаев, кавалер ордена "Знак Почёта"

Заботы деревенские Бабаеву не чужды были, мозоль на ладонях - не диво. Косить, пахать, сеять мог. С четырнадцати лет начал этим заниматься - и затем много лет для него все это было родным и близким. В совхоз "Буканский" Евгений Васильевич приехал из Донбасса. Хозяйство ему досталось - развалюха. Все работы в совхозе выполняли горожане, или, как их называли тогда, шефы...

Да, жена на первых порах успокаивала его: "Отец, потерпи, мы с детьми тебе поможем". Да, всё было! Да он и сам, бывало, иной раз вспоминал, с чего начинать приходилось, - и оторопь брала. Тяжело было! Плакать Бабаев, конечно, не плакал, не такой он человек был, а отчаиваться приходилось.

Раньше как было? Смотришь, один у тёщи посуду переколотил, другой трактором забор повалил, а ещё у кого-то водительские права отобрали. И он, директор совхоза, тогда - за всех, за весь этот разномастный, разноголосый коллектив, набитый дурными старыми традициями, отвечал. Получка - надо по бутылочке на брата, Пасха - по две поллитровки да плюс самогон. Пили прямо на виду, у тракторного колеса...

Исподволь, постепенно, разными методами завоевывал Бабаев каждого. Он пропадал в полях, подолгу задерживался у комбайнов, подчас ругался с бригадирами из-за их нерасторопности, у ночного костра пил чай, пахнущий бензином. Одному по-отцовски пальцем погрозит, другого похвалит при людях, кого обругает, а перед кем устало опуститься на траву, вздохнет, положит руки на сильное мужское плечо и скажет:

- Эх, Никитич… И зачем ты вчера в Ольховку ходил? Неужели пол-литра тебя куда хочешь, заманит? А ведь на фронте, говорят, "языков" брал.

Многие видели, что Бабаев с людьми работать умеет. Как-то легко и естественно у него всё получалось.

В совхозе много стали строить. Возвели 86 квартир, коттеджи… "Ребята со службы вернутся - невесты их уже ждут. Надо будет ключи от квартир вручать", - говорил тогда Евгений Васильевич. Он, проявлял ко всему живой интерес, к каждому было у него какое-то дело. Наблюдая за ним, можно отметить: "А все-таки много может сделать в деревне умный руководитель"

Самое главное тогда в Букани - это, конечно, был совхоз. На нём Букань, и все близлежащие деревни держались. Многие годы не везло этому хозяйству - вниз оно катилось. Все, как и положено, поднимались, а оно - нет… Часто менялись здесь руководители: наверное, не тех людей сюда рекомендовали. В этом, кажется, и была основная причина того, что хозяйство, сидя на государственной шее, приносило убытки, а не доходы…

Да, так было. Но постепенно, к общей радости селян, положение понемножку выправлялось. Почему понемножку? А не любил Евгений Васильевич хвастаться. Он тогда так говорил:

- Одна проблема (и, пожалуй, она - самая главная) сейчас меня гложет - научиться хорошо работать. Всем! Без болтовни, без формализма, без расхлябанности, качественно! Указаний для села хватает - надо их добросовестно выполнять.

О трудовом соперничестве этих двух коллективов - "Буканский" и "Людиновский" - в районе все знали. Эти хозяйства по-настоящему соревновались, итоги подводили часто, следили друг за другом ревниво. По некоторым показателям у них иногда какие-то десятки килограммов первенство решали. Но вот Бабаев, глядишь, поднажал, и обогнал Шурупова (Анатолий Ананьевич тогда уже не первый год был руководителем), а Бабаев - на несколько лет меньше… Они и между собой как личности соревновались - в районе об этом все знали. Оба они - и Бабаев, и Шурупов - были гордостью Людиновской земли.

Механизаторы

Владимир Ильич Щербаков, кавалер орденов Октябрьской Революции, Трудового Красного Знамени

У полей тоже бывают имена. Чаще - имена людей. Значит, кто-то больше любил это поле. Может быть, первым вспахал, первым бросил семена. Есть такое поле, а точнее было в совхозе "Людиновский", недалеко от родной деревни Щербакова - Вербежечей - раскинулось. Однажды Щербаков с каждого гектара собрал здесь по 180 центнеров картофеля. Так и стали звать с тех пор поле - Щербакова.

С малых лет запали ему в душу слова матери: "Земля сама не родит - на ней работать надо". И он старался работать. С раннего утра и до позднего вечера пропадал в поле. Всё делал, как ему советовали. Уже многому сам научился, да книжки по выращиванию картофеля, какие только мог найти, читал. И все-таки затратив так много труда, на этой земле можно получить хороший урожай.

Слыхал Щербаков о системе, получившей название звеньевой безнарядно-хозрасчетной, которая выдержала испытания временем, самой жизнью. Знал и, к примеру, что в совхозе "Детчинский" Малоярославецкого района, куда ездил перенимать опыт, где система эта применяется творчески, результаты превосходят самые смелые ожидания. Так и его звено перешло на новую форму работы. И успех стал заметней.

Тогда звеньевой Щербаков так говорил:

- Подряд нас здорово выручил. Подряд должен стать повсеместным явлением - такая вот арифметика!

И дела пошли лучше. Меньше времени затрачивали на производство центнера картофеля. Щербаков расставлял людей так, чтобы каждый трудился с наибольшей отдачей.

Не знал тогда Щербаков, как это вышло, но только слава об успехах звена перешагнула границу совхоза. В совхоз "Людиновский" часто стали приезжать другие картофелеводы. Отмечали, что удивительно чистые, ухоженные поля у Щербакова, что всё достигнутое - результат долгих творческих, поисков, напряжённого труда коллектива, кропотливого воспитания людей! И само собой как-то возникло, что Щербаков стал помогать другим, учить людей правильно выращивать эту культуру.

И он оставался всегда скромным, душевным. Недаром к нему тянулись люди, не зря в его звено рвались многие, хотя знали, что работать там было нелегко. Хорошо известны были людям Щербакова "автографы".

Пётр Алексеевич Желудков, кавалер орденов Трудового Красного Знамени, "Знак Почёта"

Попрощавшись с Владимиром Ильичом Щербаковым, механизатором совхоза "Людиновский", известным на весь район картофелеводом, Желудков направился к своему "Беларусю", что стоял тут же, недалеко, на опушке леса. По дроге, вспомнил, как Щербаков обронил, что его звено намеревается в нынешнем году собрать большой урожай картофеля. "Да, он такой: если сказал - всегда добьётся своего. И не раз это доказывал на деле. Собирал по 180 центнеров (и даже больше!) картофеля с одного гектара. Уважал Пётр Алексеевич Щербакова. И всегда прислушивался к его советам.

Вспомнилось Петру Алексеевичу, как он однажды спешил на сессию, а он долгие годы являлся депутатом сельсовета. Так вот, перед тем как уйти из дома, он сказал жене:

- Ну, мать, пора идти, сессия исполкома у нас сегодня, вопрос важный обсуждаем: "Культура и быт совхоза "Колчинский". Я вот как думаю: красота нашего села - в нас самих, в людях… Правильно говорю? - спросил Петр Алексеевич жену.

Возле сельсовета Желудкова поджидал директор совхоза. "Что это он меня ждёт? Утром вроде бы с ним виделись, говорили. Что ещё такое может?"- подумал Петр Алексеевич.

- А ты всё думаешь, Алексеевич,- улыбаясь, встретил его директор,- как сказал однажды мне, что земле больше отдашь - больше возьмёшь. Ну, а, коли главная отдача земли - хлеб, а для тебя - картошка, то можно ли жалеть для этого силы?

- Не пойму, о чём это вы?

- Дело есть. Пока сессия ещё не началась, пара минут потолковать надо. Ты вот утром говорил, что виды на урожай картофеля хорошие имеешь. Хочу предложить: по-моему, поле, где у вас нынче картофель разместился, должно быть, устало. А что, если сразу, как будет убрано всё, подготовить вам поле для следующего года под картошку возле деревни Савино? Знаешь, где? Так вот, вспашите его вместе с Доносовым. Думаю, земля там неплохая, а мы осенью навоза дадим…

- Согласен! - только и сказал звеньевой Желудков.

Осенью Желудков вместе с Доносовым пахал поле возле Савина. Воздух, казалось, дрожал от рокота моторов. Поле парило, как весной, и дух свежевспаханной земли перебивал запах сгоревшей солярки. Тракторы ходили круг за кругом, встречаясь поочередно среди поля по обеим сторонам пахоты. И чем уже становилась полоса невспаханной земли, тем ближе они оказывались друг к другу.

"Хорошо, когда рядом друг",- с радостью подумал тогда Желудков.

Василий Никитич Растегин, кавалер ордена "Знак Почёта"

Василий Никитич Растегин особенно любил эту пору, когда сверху, по поднебесью, лишь чуть-чуть проглянет солнышко, потянутся к югу длинными покачивающимися углами запоздавшие журавли. Ах, как они торопятся, чтоб непогода их здесь не застала, спешат в тёплые страны, туда, где солнце ещё жарко печёт, где вода в реках зеркальная, где зеленеют бархатистые луга. Летят, курлычут, тоскующими голосами зовут с собой… Наверное, и журавли грустят, покидая родные места, а радуются ли, стремясь в далекие страны? Как угадать?

А Василий Никитич, привыкший жить на земле и не покидавший её никогда, провожает обычно птиц благословляющим взором, и только такая появится грусть на сердце, что хоть плачь, а его серо-голубые глаза, что мудрым огоньком светятся из-под густых бровей весело и лукаво, в такие минуты, кажется, вот-вот заволокутся слезой. Грустным бывает Василий Никитич в такие дни, будто жалеет, что нет у него крыльев, а то бы взвился в поднебесье и вместе с журавлями полетел… Только вся его длинная жизнь, с этой землей, с Войловым связана. Здесь он родился, здесь живёт и, видно, никуда от здешней земли не денется.

Здесь у Растегина родились четверо детей. У него одиннадцать внуков.

Отец его погиб на фронте. И Василий Растегин мало отдыхал, больше всех трудился, в отпуске по несколько лет к ряду не бывал. Ему всегда хотелось больше успеть сделать, всегда куда-то торопился, выполнял любое дело так, чтоб за него никто не переделывал.

Он очень долгие годы работал на стареньком комбайне СК-3. На котором без капитального ремонта проработал больше десяти лет. По 420 гектаров за сезон он убирал на своей машине. Любил он своё дело.

И Василий Никитич научился многому, пока трудился комбайнером до самого ухода на пенсию: горячей самоотверженности в работе, самостоятельности. И здесь у него проявился талант, Растегин быстро пошёл в гору. И успехи у него появились. Был награждён орденом "Знак Почёта". О Василии Никитиче земляки так говорили: Растегин - мужик не свойский, а свой. А это - большая разница!"

Иван Михайлович Юдин, кавалер ордена Трудовой Славы III степени

На работу в совхоз Иван пришёл, когда ему ещё не сравнялось пятнадцати лет. Работал всюду, куда посылали. Заработки были небольшие - да и много ли тогда получали на трудодень? Но все-таки семье, и не маленькой, была помощь. Не помнит день, когда ему дали трактор. Это был старенький СТЗ, колёсный, со шпорами и без кабины. Но радости сколько было! Целыми днями, а порой и ночами не слезал он с тряского сидения - то изнывая от зноя, то умываясь холодным дождём или горбясь под ледяным ветром. Лишь через годы получил он трактор более совершенный, хотя тоже старенький, ДТ-54.

А вначале шестидесятых впервые сел на комбайн, и с тех пор, можно сказать, дела его круто пошли в гору. И раньше он был на хорошем счету - теперь же все ожидали от него успеха ещё более внушительного. И Юдин вовсю старался работать. Его хвалили, награждали почётными грамотами, ценными подарками, даже два года подряд (тогда он на своём комбайне намолотил более 400 тонн зерна) его портрет висел на областной Доске почёта.

А однажды он пришёл к руководству совхоза "Людиновский" и сказал: "Хочу выращивать овощи!.." Тогда в хозяйстве с этим как раз не ладилось, вот и подумал Юдин, а не заняться ли ему этим делом? Но твёрдо пообещал, что и комбайн не бросит, каждую осень будет помогать убирать хлеб.

Более двух десятков лет Юдин выращивал овощи. И у него были успехи, добивался хороших урожаев, А если бы их не было, разве доверили бы ему и дальше заниматься овощами, руководить звеном?..

В селе каждый человек - на виду! Все про него знают, весь он - как на ладони. Про Юдина же многие тогда говорили: "Вот это человек! Всем примерам пример!" И они знали, что говорили!..

Доярки

Мария Андреевна Самсонова, кавалер орденов Трудового Красного Знамени, "Знак Почёта"

- Наверное, невозможно с точностью угадать минуту, когда пришла ко мне любовь, уважение к этой трудолюбивой женщине - Марии Андреевне Самсоновой, - рассказывает Светлана Ивановна Орлова, - когда-то сама проработала дояркой около тридцати лет. - Может, тогда, когда дела на комплексе не ладились, а Самсонова подошла ко мне, поговорила, успокоила, что и у меня всё получится… И получилось! Что бы там ни говорили, а главное в коллективе - душа человеческая, тогда - и порядок, и дисциплина, и заработок хороший… А откуда она, душа эта берётся - кто её знает? Видимо, от таких людей, как наша Андреевна. А может, уважать я её стала, когда ко мне пришёл мой первый трудовой успех? Или тогда, когда она подала мне руку и тихо сказала: "Света, - ты молодец! Как дела у тебя ладятся!.." И я, и другие доярки благодарны Марии Андреевне, которая выводила нас на эту дорожку трудовой жизни.

А я тогда спросил Марию Андреевну:

- А за что два ордена получили?

- А за что ордена дают? За хорошую работу!..

Впервые за всю нашу беседу Мария Андреевна так о себе сказала! А то больше говорила о подругах, о директоре совхоза. И ни словом не обмолвилась, что дояркой работает скоро сравняется 40 лет, что давно уже больше трех тысяч литров молока от коровы надаивает, что многих доярок учила… Как будто всё это делала не она, а кто-то другой.

Почему так? Мать Марию Андреевну учила трудиться не для себя, а для нас, для людей, и говорила, что люди на добро - добром ответят? Так и вышло!

Клавдия Егоровна Масленичева, кавалер ордена Трудовой Славы III степени

В тот день Клавдия Егоровна не засыпала долго. И только под самое утро ей приснилось, как мать учила её доить корову. Было Клаве тогда лет двенадцать-тринадцать, не больше. Мать приговаривала: " Научишься корову доить - и мне полегче будет. Знать буду, что помощница у меня растёт…"

Клавдия Егоровна вглядывалась в родное лицо, силилась встать, чтобы сказать, что сама уже - не девчонка, растит сына и трёх дочерей - самая старшая с ней живёт и во всём помогает. Сколько надо было матери поведать! И спасибо сказать, что корову доить научила, - как сердцем чуяла, что её Клаве это в жизни здорово пригодится, что быть ей дояркой больше четырёх десятков лет… И так хотелось Клавдии Егоровне главным поделиться: " Многие про меня говорят, что неплохо работаю. Да как же иначе, мама? Ты ведь меня наставляла? " Нельзя делать, лишь бы как - потому что потом придётся переделывать на глазах у всех…" Вот и стараюсь работать на ферме. В детях да в коровушках моих - да-да, мама! - Вся в них моя жизнь… Вся, до донышка…" И тут вспоминается ей очень давний разговор с матерью: "А ты забудь, доченька, будто работаешь только для себя".

- А для кого же работать? - удивилась тогда Клава.

- А для нас, для людей, милая! А люди-то всегда это увидят, всегда доброе слово скажут, - заключила мать.

А на ферму, к коровам, Клава пришла сама по себе, и вначале - нелегально. Когда училась в шестом классе, шла из школы домой, увидела возле фермы, окружённой лугами, за полверсты от деревни, на берегу речки, маленьких телят. И остановилась, как приворожили! "Ой, да какие же они!" - загорелась Клава счастливой нежностью. Спрятала портфель в траву и пришла на ферму. Потом бегала туда после уроков, а когда наступили каникулы, целые дни там проводила, всё лето.

И, лишь окончила семилетку, сразу же пришла на ферму насовсем. С тех пор и до самого ухода на пенсию, а потом ещё несколько лет работала дояркой в совхозе "Буканский".

В разговоре со мной, давным-давно это было, тогдашний директор Евгений Васильевич Бабаев скажет про Масленичеву так: "…Главное то - это люди, в большинстве своём - трудолюбивые, любящие землю и до конца преданные ей, как наша Клавдия Егоровна. Если уж быть кратким, скажу: Егоровны не будет - начнётся её вторая жизнь, как начинается она у каждого хорошего человека: в детях, воспитанных им, в делах, свершенных его талантом и руками, в памяти, если она светлая! Именно такой человек Масленичева".

Нина Михайловна Васина, кавалер ордена Трудовой Славы III степени

Весь вечер Нина Михайловна не могла найти себе места. За какое бы дело не бралась - всё валилось из рук. Ребятишкам-то её невдомёк было, ещё днём из дома ушли, где-то бегали, а наигравшись вволю, вернулись, наелись и спать улеглись. Пятеро их у неё. Четыре сыночка и дочка, помощники!

А переживала Нина Михайловна, сегодня должна телиться Субботка, это будет её первый телёночек. Как всё пройдет? Потому-то Васина и волновалась.

Муж, Николай Семенович видя, как переживает жена, старался как-то поддержать её.

- Одевайся теплее: к утру майские ночи холодные. А зачем одеяло с собой берёшь - что, ночевать собираешься на ферме? - спросил Николай Семёнович.

- Да нет же, думаю, если всё будет хорошо, к утру домой вернусь. А одеялом Субботку накрою. Не улыбайся, пожалуйста, ты же знаешь, я всегда так делаю.

- Да бог с ним, с одеялом, лишь бы моя коровка растелилась, а одеяло другое купим. Были бы сами здоровы, а добро наживём! Верно говорю!

Николай Семенович отвернулся от жены и неожиданно вспомнил: где-то читал, что свет доброты - в памяти других. Не это ли - главное, суть человеческая, то, для чего мы, собственно, и живём на земле? Пахал ли ты землю, строил ли дома - всё это след, который может стать началом новой дороги… Нет, лучше его жены во всём белом свете не сыскать!..

И муж сам - с охотой, всегда, особенно раненько утром, когда ему не надо идти на работу, ходил на ферму помогать жене. Потом стали дети подрастать - и тоже бегали к матери… И сколько раз можно было видеть, как семья возвращалась с работы в полном составе - довольные и счастливые оттого, что матери, жене облегчили труд, а та в такие вечера обычно проворнее бегала по дому (и откуда у неё силы брались?) всё старалась получше накормить своих помощников.

На Чернопотокскую молочно-товарную ферму совхоза "Революция" Нина Михайловна более сорока лет торила дорогу. И лучшей доли себе не желала. Родилась и живёт в деревне Чёрный Поток. Здесь и в школу ходила. Училась хорошо, но пришла на ферму дояркой: у матери их было трое, отец с войны не вернулся. Так с того дня оказалось: настоящая работа, её большое дело - на ферме, в животноводстве. Получается, что здесь нашла она своё призвание, своё человеческое счастье…

Светлана Ивановна Орлова, кавалер медали "За трудовую доблесть"

Однажды, в ту самую пору осеннюю, Света Орлова оказалась на берегу Болвы. Что у неё творилось в душе - сейчас она этого не берётся пересказывать. Но, в то самое утро, девушка решила работать именно в этом хозяйстве, в совхозе "Людиновский"! Ей так всё понравилось здесь, что, приехав домой, в Савино, первым делом побежала на ферму к тётке, чтобы рассказать о только что родившейся мечте. Окончив 8 классов, пришла с матерью в контору, что находилась в Голосиловке, и написала заявление с просьбой принять на работу дояркой.

Когда Света пришла на работу, первой встретила Нину Михайловну Панкрушеву, тогдашнего начальника животноводческого комплекса. Много лет прошло с того дня, а Светлана Ивановна, как сейчас помнит тот осенний денёк, как тепло, по-матерински, встретила её Нина Михайловна. Именно потому я и попросил Панкрушеву выдать секрет Светланы: почему она пошла в доярки?

- О нашей Свете, что можно сказать, сейчас ей и тридцати пяти нет, а рук она порой не чувствует. Часто жалуется, что слабеют они. Ведь коров-то доить начала, когда и пятнадцати ещё не было. Прикинули - более двадцати лет без перерыва Орлова дояркой. Тут у любого от такого тяжёлого труда руки занемеют. Жалко её, а помочь ничем не можем…

Кто знает, может, потому и не было у Светланы проблем с выбором профессии, что в родительском доме работа - самое привычное состояние. Потому видно, Светлане Ивановне любая работа была не в тягость. Встаёт поутру легко, на дойку бежит - тоже. И в общении с людьми - лёгкий она человек, мягкий, уступчивый.

Что ещё к этому добавить? Разве то, что вставала Светлана Ивановна затемно. С хозяйством управится - и на ферму торопится. Потом приходила на обед - и снова к своим буренкам. Вечером не уйдёт домой, пока не убедится, что все коровы сыты и довольны… А утром опять вставала ни свет ни заря…

Рассказывали на комплексе, что Светлана Орлова идёт впереди других не только по производственным показателям. Но есть у неё одно качество человека, идущего впереди и увлекающего за собой других. Это- щедрость, умение отдавать людям труд, опыт, доброту. К этому можно добавить, что авторитет передовой доярки даёт лишь одно преимущество этой женщине - право работать лучше, брать на себя больше.

Я тогда наполнял себя этим днём, когда общался, разговаривал с этими невероятно скромными и добродушными, и очень дорогими с тех времен ставшими мне, людьми. Впитывал изо всех сил это грустное солнце и дурманящий аромат созревающих трав, и синь неба, и дальний рокот трактора, мне казалось, я постиг суть силы этих людей: директоров совхозов, механизаторов, доярок, телятниц… у которых, в большинстве своём, нет орденов да медалей, зато огромная благодарность за труд от товарищей по работе, людей живущих рядом. Я стал богаче ровно на один день, а сколько таких счастливых дней было в моей жизни, который живой фотографией впечатался в память. А один день - это очень и очень, много. Спасибо вам, кого уже нет давно с нами, и тем, кто ещё рядом живёт со мной на этой родной Земле… И хочется сказать всем: земной поклон Вам! Земной поклон Вам - за мастерство, за производственные успехи, за повседневную трудовую доблесть. В этих кротких моих зарисовках, много присутствует женщин. Вот о ком нужно песни слагать, кого на картинах писать. Возможно и вам, после такой короткой встречи с моими героинями, деревня станет ближе, роднее. И, может быть, мы сумеем понять, что перед нами - подлинное величие русской женщины. Перед нами - настоящие героини России!.. Земля людиновская Вас, неутомимых и самоотверженных тружеников, никогда не забудет!