За последние годы я похоронил четверых прежних своих друзей-собутыльников: пьяная ножевая драка, петля, пожар от окурка в постели, отравление суррогатом. Возможно, и мне грозил подобный конец. Если бы в одно похмельное утро не почувствовал я какой-то странный толчок, не увидел бы себя со стороны и не понял: всё, дальше ехать некуда, надо выбираться из этих потёмок…

Если вспомнить, бесполезность антиалкогольного горбачёвского законодательства была очевидна с самого начала. Это понимали все - от любителей до алкоголиков со стажем. Запрет на спиртное во сто крат усиливает тягу к нему, если не порвана главная ниточка зависимости человека от вина. А она в нашем обществе крепче канатов.

…Хорошо помню первое своё приобщение к спиртному. Застолье после деревенской толоки - и вот мне, четверокласснику, наливают, как и всем взрослым, кружку браги: "Пей, заработал". Как тут отказаться? Засмеют… Выпил. Уж и крутило-мутило, наизнанку выворачивало: организм-то детский ещё. Но зато я мог теперь гордиться: осилив кружку до дна, стал Мужиком.

С этого дня и пошло-поехало. Голова моя неизменно торчала над взрослым застольем, урывали мы, пацаны, свою долю и тайком. Пить входило в привычку. Угарным туманом закончился выпускной вечер после 8-го класса, после 10-го - тем более. Проводы в армию и встречи - сам Бог велел… Армию отслужил в Закавказье, край винный, а повод всегда найдётся. На гражданке все танцульки и встречи с друзьями тоже не мыслились без возлияний. Так принято было. Считал ли я себя пьяницей, алкоголиком? Ещё чего! Пью, как все. Захочу - и не буду.

Уже был назначен день моей свадьбы, как вдруг очередная пьяная драка отняла у меня свободу на целых два года и перечеркнула мои радужные планы. Урок? Да. Но ненадолго. Отбыл наказание. Отгудела свадьба - началась пора семейной жизни. Однако взгляд мой на жизнь не стал от этого трезвее. Работал, конечно, и пил. Как все, не замечая, что "норма" незаметно всё увеличивается. На любой вечеринке без выпивки уже становилось не интересно. Узнал, что такое жгучая потребность похмелиться. Не замечал, что становлюсь злым и раздражительным по пустякам, а то и вовсе без повода. Желание выпить - всё равно с кем, всё равно где и что, лишь бы забалдеть, - постепенно превратилось в рулевого моей жизни. Наступила физическая зависимость от спиртного - алкоголизм. И ни семья, ни даже рождение первенца уже не могли остановить меня. Все нормальные человеческие заботы и желания отступили на задний план. В итоге - развод.

Жизнь в одиночку вообще пошла наперекосяк. Появилось странное чувство неполноценности. Стало казаться, что я всем только мешаю, что лишний на этом свете. Всё чаще возникали мысли о самоубийстве. Но свет, как говорится, не без добрых людей - свели нас снова с женой, помирили после моих клятвенных заверений и обещаний. Вроде жизнь пошла, родился второй ребёнок, конечно, "отметил" это событие, и опять срыв, запой и опять развод… Теперь я уже боялся оставаться один - нашёл себе пристанище у такой же, как сам, пьющей женщины. В общем, тупик.

А в это время моя старушка мать проливала горькие слёзы, подорвав из-за меня и без того некрепкое здоровье, молилась и ставила толстенные свечи в церквушке, где крестили меня почти сорок лет тому назад. Не знаю, может, услышал Бог её молитвы за гибнущего сына, может, это она , бедная моя матушка, внушила мне через все расстояния, что пора выкарабкиваться из ямы, в которую сам себя загнал. Иначе, погибель…

Знали бы вы, как тяжка была обратная дорога! Я лечил себя сам, без лекарств. Одной силой воли. Когда проходил мимо винно-водочного отдела, мурашки по коже бегали. Страшно вспомнить. Как меня корёжило… Никто, однако, этой перемене в моей жизни не удивился: все считали - успокоился до очередного запоя, не более. Но прошёл год, второй. Я возвращался к людям, как бы заново рождаясь для жизни.

Потихоньку закрутились и шестерёнки семейного механизма. Поверив, что к прошлому возврата уже не будет, жена решилась на третьего ребёнка. Понемногу начал восстанавливаться мой человеческий и рабочий авторитет - снова взяли на завод, на прежнее место работы, токарем. Всё чаще стала появляться моя фамилия в приказах с благодарностями за хорошую работу. Но всё это конечно, не вдруг. "Обратная дорога" заняла, пожалуй, лет шесть. В семье моей появился достаток, а главное, доброе, хорошее настроение. Но ведь всё это могло быть гораздо раньше. Как же иногда поздно приходит к нам прозрение! Если вообще приходит…

Народная мудрость гласит: чтобы оценить, надо потерять. Добровольно ушёл из жизни мой коллега, токарь нашего участка - полный сил и здоровья молодой ещё человек. "Вот учудил так учудил!"- недоумевали товарищи по цеху. Что толкнуло человека на этот последний шаг, никто из нас не знал. Как глухи, как непростительно равнодушны бываем мы иногда друг к другу! Эта внезапная смерть как-то всколыхнула во мне смятенную мысль. Я долго переживал, рассказывал об этом дома. Всегда ли мы знаем друг друга, догадываемся, чем живёт, чем озабочен товарищ по работе? А может, взгляд его, устремлённый в окно цеха, давно уже пуст? Почему замыкаются, уходят в себя так и неоткрывшиеся души многих наших молодых ребят, бесцельно "балдеющих" за бутылкой водки, прожигающих бесценную жизнь впустую? Почему прочно и навсегда закрываются на амбарные замки так и непонятые нами чужие сердца? Равнодушие убийственно - вот главный вывод, который сделал для себя. Если бы рядом с тем молодым парнем был настоящий друг, он, может быть, сумел бы удержать его от рокового решения. Если бы вокруг меня в молодости оказались не собутыльники, а друзья, то я, возможно, не заглянул бы в чёрную пропасть.

Как же жаль мне потерянного в пьяном дыму времени, тех пустых, бессмысленных лет, как бы хотел прожить их по-новому, по-человечески! Но что упало, то пропало. И теперь я тороплюсь изо всех сил наверстать упущенное - в работе, в семье и даже в том, что называется "свободным временем", - в книгах, фильмах… Господи, сколько же я всего пропустил, пропил? Обидно до слёз.

…Как вы думаете, что бы это значило: куда шёл - знал, а пришёл - и заблудился? Нет, нет, всё равно не угадаете. Это я после долгих и тёмных лет существования пришёл в библиотеку. Глаза мои суетливо перебегают с фамилии автора на название книги, с одной обложки на другую, не зная, на чём задержаться. Господи, какое же здесь богатство! Душа ноет в сладостном предчувствии встречи с давним, полузабытым собеседником - в детстве-то я читал запоем…

Стесняясь нынешней своей неосведомлённости в книжном море, хватаюсь за "спасательный пояс" - добрый совет хозяйки этой книжной горы, миловидной библиотекарши. Она не просто выдаёт книги - не забывает заглянуть в глаза и понять, что за человек пришёл, в чём он нуждается. Когда возвращаешь ей книгу, она берёт её не молчком, как некоторые, а непременно заведёт разговор о прочитанном. И, может, оттого, что сам я после многолетней душевной литургии обострённо воспринимаю человеческое внимание, тепло, благодарю эту женщину за возвращённый мне мир книги не один на один, а громко, на людях…

Быть нужным, полезным окружающим - это чувство словно проснулось во мне. И не даёт покоя. Я в долгу перед жизнью, которую прожил глупо, бездарно, в долгу перед людьми - близкими и не близкими. Вернуть долг, делать и делать добро, лишь бы увидеть на минуту благодарную улыбку, - это иногда даже бессознательное, автоматическое желание просыпалось в моём сердце.

Теперь я стал сильным. Мне нравится говорить правду и видеть, как она срабатывает. Мне хочется всех видеть счастливыми, жалеть слабых и понимать всё человеческое. Сейчас, порой, люди звереют от дороговизны в магазинах. А по мне, это не беда, главное - не опустела бы душа. Как должно быть приятно, когда в этой жизни ещё можно что-то изменить, направить, помочь людям. Без всего этого скучно и серо было бы моё каждодневное существование. Я так стыжусь своих бесцельно прожитых лет! Когда встречаю старых знакомых-собутыльников, они ухмыляются нехорошо, будто бы я их предал. "Живёшь? - в голосе издёвка. - Ну-ну!"

Тяжкий это груз - моё пьяное прошлое. До сих пор всё так свежо в памяти, вроде только вчера это было. И каждый раз думаешь: лишь бы близкие тебя не попрекнули прошлым. Город наш небольшой, все эти свои годы живу здесь - знают меня, как облупленного. И некоторые до сих пор уверены, что мой сегодняшний образ жизни - временное затишье.

Что ж, приходится преодолевать и это. Дорога к собственной реабилитации очень трудна, и всё-таки бросить пить можно. Кто не бросает, держится за бутылку - слабак и жалости не заслуживает. Конечно, в пьяном угаре жить проще - никогда не бывает проблем (кроме где и на что выпить). Вернее, они есть, но не у тебя. Ты давно забыл, какое горе несёшь близким, - чувство алкоголика притупляется. Это бессмысленное, бесчувственное существование. И никакие лекарства тут не помогут, пока сам не поймёшь: не остановись сейчас - назад уже хода не будет…

Владимир Гребешков