К сожалению, ещё до сих пор жива эта уродливая "инициатива" и, наверное, мы её долго ещё будем видеть в жизни. Что поделаешь: не натянуты вожжи государственной власти, для многих что хочу, то и ворочу - стало правилом жизни. И почти у каждого своя хата, как всегда, с краю… И вот это неписанное и никем не узаконенное правило в жизни этого человека, о ком и пойдёт дальше повествование, никогда не присутствовало. В Людиново я приехал 26-летним. Опыта работы почти никакого, хотя уже успел поработать в двух областных газетах, в городе Горьком (ныне - Нижний Новгород). И тут сразу предложили должность редактора районной газеты. Так и началась моя жизнь и работа в провинциальном городе, и вот уже продолжается - 47 лет… В то время первым секретарём горкома партии был Владимир Степанович Корчемака, участник Великой Отечественной войны, ныне - почётный гражданин Людинова. Был человеком незаурядных и больших способностей. Это не только моё мнение, но и многих других жителей города. Словом - был большой личностью. С ним я проработал одиннадцать лет, из которых девять последних - являлся членом бюро горкома партии. У этого человека я многому научился… Вот эти его человеческие ценности, как в драгоценную шкатулку, я собирал в дела, в поступки и в свой характер… И одну очень простую и горькую истину сюда добавлю: как жаль, что так катастрофически быстро заканчивается жизнь хороших людей, которые были главными в нашей жизни совсем не по должности. И всегда старался каждую встречу с ним, где бы она не проходила: в поле у комбайна, в мехмастерских, на животноводческой ферме, что-то запомнить для себя, оставить в памяти, а порой - я потом всё это записывал на отдельный листочек бумаги. А иногда у нас с ним, что называется, на ходу проходили мини-интервью. У этого человека был редкий талант: слушать и слышать, уважать и уважить, понять и принять. И как часто случается с нами со всеми, за делами - дни бегут, появляются новые жизненные обстоятельства, проблемы, всё как у всех, мои "драгоценные листки" затерялись. И я давно уже не надеялся, что они вдруг отыщутся. Перекладывая свои огромные залежи бумаг, а я взял себе за привычку ничего и никогда не выбрасывать, не убирать, а бережно сохранять, ведь за сорок с лишним лет работы в редакции их скопилось на самом деле, огромные горы. Все мы знаем, что рано или поздно, всё приходит к своему логическому завершению. Так и со мной это случилось.И вот убирая всё лишнее (для меня это было - творческий беспорядок), чтобы после себя оставить: чистым рабочий стол, тумбочки и шкафы - к счастью своему, наткнулся на мои утерянные листки бумаги с пожелтевшими от времени записями. И я посчитал, думаю, что эти давние записи не потеряли своей актуальности, а будут интересны и нынешнему читателю…

- В начале своей работы в "районке", а случилось это накануне нового года, в 78-м, приятно для себя был удивлён, вы, наверное, тоже немало повидали приёмных - "великих стенок", где ходишь вокруг стола секретарши, чтобы "прорваться" к первому, но в ответ, как правило: "Вас много, а он - один". Чтобы дозвониться к вам, затем попасть на приём, не потребовалось объяснять, кто я, и зачем пожаловал. Достаточно было спросить: "Можно к Владимиру Степановичу?" Что это - репортёрское везение или ваш стиль работы?

- Подождите, пожалуйста, секунду (поворачивается, нажимает на одну из кнопок селектора). Переключим приёмную на себя: Я ведь на работе. Теперь можно звонить хоть из будки телефона-автомата, минуя секретаршу. Зачем отгораживаться от людей, даже если сегодня суббота?

- Но звонки могут быть (и наверняка бывают) разные и даже не по адресу? - интересуюсь…

- И даже некорректные. Но проблемы не выбираешь. Конечно не следует думать, - будем честными перед читателем, - будто я с утра и до вечера только и делаю, что отвечаю на звонки: тогда работать было бы невозможно… На страницах ряда газет в последнее время появилась популярная рубрика "Прямая линия", когда на пару часов искусственно зазывают читателей. По-моему, это доступность - дань политической моде, которая, как и всякая преходяща, мол, замечаете, мы уже перестроились: поставьте галочку в разделе "контакты с массами". Номер моего прямого телефона известен жителям Людинова и района…

- Слушая вас, и в памяти воскрешают воспоминания о Ленине. Владимир Ильич имел прямой телефон, подведённый к его кабинету. С ним мог разговаривать любой, кто поднимает трубку. Однако некоторые мои коллеги, узнав о вашем прямом телефоне, выражали недоверие, полагая, что это и есть способ заработать легкий авторитет…

- Ни в коем случае. До сих пор такого никто не говорил! Все звонят по делу, считая, что горком "всё может". Поэтому просят достать… билет на самолет, устроить на работу дочку, провалившую вступительные экзамены в вуз…

- Но ведь эти вопросы, так сказать, не вашего профиля?

- Тем не менее, стараюсь помочь или хотя бы посоветовать, как разрешить ту или иную жизненную проблему. Естественно, какое-то время на это уходит. Но я давно уже не занимаюсь тем, чем положено заниматься горисполкому, не вторгаюсь в функции профсоюзных и комсомольских органов, не взваливаю на себя заботы наших хозяйственников, скажем, не езжу в столицу для того, чтобы ходить по кабинетам министерств с различными заявками. Каждый должен заниматься своим делом. - Узнав, как вы высвободили себе время для общения с людьми, отсюда возникает вопрос, а не тяжело ли вам со всем этим управляться?

- Не буду таить: туговато порой бывает, не хватает многим предприимчивости. Я не устаю говорить многим руководителям: "Вы должны работать так, словно вокруг никого нет". Ведь дело не в том, чтобы поступать обязательно вопреки чьим-то распоряжениям. Кому нужна игра в самостоятельность, когда у нас ещё остались предприятия, плановым порядком… убыточные? Это - вопиющий абсурд. Администрирование и иждивенчество - будто два дружка на качелях: то один, то второй попеременно другого вверх подбрасывают. Начавшаяся коренная перестройка управления экономикой остановила эти качели. Раскачивать их некому: надо становиться самостоятельными по существу.

- Зная, что уже многие годы - вы работаете в партийных органах Калужской области, хочу спросить - и ваш ответ будет ценным для нас, молодых, - какие изменения, на ваш взгляд, претерпевал облик коммуниста, руководителя за эти годы?

- Мне одинаково дорог каждый прожитый день (даже тяжелейшие из них) всего каких-то 32 года прошло, как закончилась Великая Отечественная война. Всё это мы, народ, пережили вместе. Следовательно, не имеем права допустить одностороннее, перечеркивающее все отношения к тем поколениям, который прошли этот путь и, победив, привели страну к её сегодняшнему мирному дню. Коммунисты в городе и на местах были и есть носители лучших нравственных ценностей. Это признают даже за рубежом, а мы порой стесняемся говорить об этом.

Помните славный фильм "Коммунисты"? Сейчас перед глазами нередко проскальзывают кадры, где герой, блестяще сыгранный Урбанским, валит лес: нужно топливо паровозу, однако локомотивная бригада заваливается спасть, и он пилит лес в одиночку, неистово, иступлено, страстно. Пилит не для себя: люди голодают, а в эшелоне - хлеб. В конце концов, и бригада берётся за пилы, и машинист говорит: "Вот ежели бы все мы так. И всегда бы…" Истинный облик Коммуниста предстаёт перед нами в этом фильме.

- Удовлетворяют ли вас темпы перестройки?

- Нет. Потому что пока незаметна причастность каждого к революционным переменам. Надо начинать с себя, независимо от должности и возраста. Только тогда сможем сказать, что перестроечные процессы разворачиваются и вширь, и вглубь. Наступил трудный переходный период, когда время слов прошло и приверженность перестройке надо доказывать делом. Побольше делать для неё. Без трезвона, без очередных компаний, без расчёта на чьи-то аплодисменты. Хватит нам в прошлом этих "бурных несмолкающих" самоаплодисментов. Противники наши - равнодушие, безответственность, недисциплинированность, рецидивы коих наблюдаются на самых разных уровнях.

Перелом обеспечивают те, кто проникся пониманием новых задач. Это сознание, между прочим, вырабатывается не годами, а десятилетиями. Ярых противников, очевидно, нет, да и не много таких, кому трудно отказываться от спокойной жизни. Время работает против них. И наступил, повторюсь, момент, когда приверженность перестройки требуется доказать делом. Таких людей у нас в районе много. Они - золотой фонд, их нужно беречь как зеницу ока.

- Не порождает ли у кого-либо из людиновских организаторов нынешний переходный этап, зачастую сотканный из взаимоисключающих элементов, своего рода иллюзии, что перестройка - дело центра, а на местах следует лишь "ожидать" и "исполнять"?

- Нет. Моя точка зрения такова: по крайней мере, в Людиновском горкоме никто не перекладывает свою работу на центр, мол, у нас бугорок, а у них вышка, им виднее. Вообще, я считаю, что для пользы дела надо развязать руки не только хозяйственникам, но и работникам аппарата государственных и общеполитических организаций, а, то ведь до сих пор многие инструкции противоречат нынешним постановлениям партии и правительства. Перестройка - продолжение революции! Вспомним актуальные по сей день слова Ф.Э. Дзержинского, который нам больше известен по деятельности на постах председателя ВЧК и наркома путей сообщения. Меньше известно, что в 1924 году Феликс Эдмундович был назначен Председателем Высшего Совета Народного хозяйства (ВСНХ) и в своей первой речи перед руководителями промышленности сказал: "Для того чтобы наш центральный аппарат действовал с точностью часового механизма, места должны иметь право возвышать голос и возражать, если они находят, что работа идёт не так, как следует, и если вместо организации вносится дезорганизация: нельзя так слепо думать, что всё, что исходит из центра, хорошо". - Но истины ради, должен спросить; почему же сейчас мы нередко в газетах наряду с "бывшим министром", "бывшим предисполкома" встречаем "бывший секретарь райкома партии"? - Естественно, всё это происходит неслучайно. Основные "бациллы" запущенной болезни - дефицит принципиальности (не показной, а естественной), слабый бессистемный уровень требовательности, контроля - и для людей нестойких, незрелых появился соблазн, возможность быть вне критики, постепенно разрослись сорняки вседозволенности, безнаказанности. Демократизация общества по-новому ставит вопрос о контроле, который должен быть жёстче, сильнее не только сверху, но и снизу, что чрезвычайно важно. У нас по инициативе горкома становится системной регулярная отчётность всех избираемых и назначенных должностных лиц перед рядовыми тружениками.

- Не теряется ли при таком подходе возможность использования многих толковых и энергичных специалистов?

- Согласен, на каком-то этапе развития нашего общества этот вопрос был упущен. В праздники чуть ли не над каждой крышей увидишь плакат - "Народ и партия едины!" Свою Советскую власть мы избираем в тесном блоке коммунистов и беспартийных. Думаю, что эта нерушимая связь партии с массами, не состоявшимися в её рядах честными трудящимися должна действовать и в повседневной жизни: есть достаточно участков работы, где бы они могли стать у руля. - Вы участник Великой Отечественной войны, какие её эпизоды вспоминаются вам сейчас, в пору перестройки?

- Где только не пришлось побывать за годы войны - участвовал в переломных боях на Курской дуге, в освобождении Польши… получил тяжёлое ранение… Вся война для меня единый, драматический эпизод жизни. Мне тяжело об этом говорить! По-моему, сейчас некоторые "политики" чересчур часто употребляют военные термины по отношению к мирным свершениям: тут вам и "передний край", и "штурм", и "окопы", и "баррикады"… Побеждать в Великой Отечественной войне мы начали, научившись воевать так, как умели работать!.. На днях один пожилой человек рассказал мне, что сидел на собрании, где чуть ли не каждый уходил с трибуны со словами "Надо бороться…" и тогда он не выдержал, крикнул с места: "Тут не бороться, а работать надо засучив рукава!.." Во время войны родилось понятие: "За Волгой для нас земли нет!" (то есть, отступать некуда): вот и сегодня нам в нашей общей работе нельзя, невозможно отступить. Надо трудиться так, как воевали в сорок третьем-сорок пятом. И уже не годятся делу не терпящая возражений "шрапнель" параграфов или "прямая наводка" директив сверху.

- Какой из ленинских заветов вы считаете сегодня особенно актуальным?

- Мы часто произносим слова Владимира Ильича из его речи на 3-м съезде комсомола в 1920 году: "…Задача состоит в том, чтобы учиться". За ними - богатое содержание. Всем нам следует учиться жить и работать в условиях демократии. И это не лозунг, а особенная необходимость наших дней.

- Первые секретари горкомов по названию должности, обязанностям и статусу абсолютно равноценны, но в жизни наверняка самые разные. Что может сказать Корчемака - секретарь горкома о Корчемаке - просто человеке?

- Ну, он к нему неплохо относится (он очень тогда рассмеялся). Как и любой другой партийный вожак любого ранга секретарь горкома - обыкновенный человек, а не, как его многие представляют - здоровяк, супермен. Все мы из одного теста: разве что у руководителей в силы порученной им работы некоторые свойства развиваются более выпукло, что ли. Однако, по-моему, "раздвоению личности" тут нет места: должность не присваивается и не пожизненна, а вот характер, наоборот остаётся у человека навсегда.

- Каким качествам вы отдаёте предпочтение, от каких хотели бы избавиться?

- Прежде всего - порядочность (понятие ёмкое и, увы, дефицитное): без неё всё остальное ничего не стоит. На мой взгляд, ничто так не унижает и не ранит человека, как несправедливость: всегда старался не допускать любых её проявлений. Помните, как Чехов заканчивает рассказ "Злоумышленник"? Денис Григорьев, которого застали за отвинчиванием гайки, коей рельсы прилепляются к шпалам, отвечает следователю, говорит: "Надо судить умеючи, не зря, хоть и высеки, но чтоб за дело, по совести…"

Я прагматик, это главное. Двумя руками - за деловитость. Не выношу бесконечных пустопорожних разговоров. Если ясен конкретный вопрос - все силы на его решения. И ещё, размах должен быть. Что это такое? Скажем, где-то накоплен хороший опыт, его осветили газеты, телевидение, а дело стоит, не распространяется за ворота передового предприятия. Необходимо усовершенственную модель труда пустить по "горизонтали", чтобы число передовиков измерялось тысячами (пример - стахановское движение), а не одинокими ласточками, не делающими весны.

- В районе много организаций, но, ни на селекторе, ни на вашем столе я не заметил "суфлерского" списка местных руководителей. По какой системе вы безошибочно запоминаете фамилии всех их, имена, отчества?

- Первой беседы - знакомства бывает достаточно, чтобы некого не путать. После недолгих наблюдений за характером, привычками, того или иного районного руководителя возникают ассоциации, которые помогают его запомнить надолго. К тому же у нас нет чехарды с кадрами: и старикам почёт, и молодым уважение. А навещаю я товарищей на местах исключительно по делу, а не просто для того, чтобы поглазеть, полюбопытствовать. Бензин без разбору жечь не надо… А главное - зачем стоять за спиной людей, словно надсмотрщик? Достаточно, что регулярно поступают разнообразные данные и показатели с мест.

- Неужели совсем не приходится вызывать подчинённых "на ковёр"? - Никого и никогда "не вызывал". Вульгарное выражение должен заметить, как и "дать команду". Эти обороты - из лексикона, запрещены в нашем горкоме. У нас есть требовательность. Грубый окрик не влечёт за собой ответственности за результат и последствия… А ведь есть такая манера у некоторых руководителей - стращать. Тогда как логичнее и полезнее поразмышлять вместе, подумать, как улучшить дело. - Однако сейчас усиливается спрос за порученное дело. Где же на ваш взгляд, проходит грань между партийной принципиальностью и унижающим человеческое достоинство разносом?

- Надо спрашивать работника за дело, объяснить его недостатки, допущенные им ошибки, но не ругать и уж во всяком случае, не оскорблять. Грубость - не сила, а слабость руководителя, подобная "требовательность" вызовет только озлобленность. Могу открыто заявить: у нас в Людиновском горкоме взыскания на руководящие кадры накладываются чрезвычайно редко, в исключительных обстоятельствах. То есть, у нас после каждого квартала, допустим, за невыполнение плановых заданий выговоры не сыплются как из мешка. Что делать? Полагаю, что неспособных руководителей и людей вообще нет, а есть только люди и руководители, занимающие не свои места. Зачем же драться с ними? Поэтому, если совершена ошибка при подборе того или иного работника, надо её признать и без спешки исправить: предложить ему такое дело, где бы он мог проявить себя.

- Есть ли у вас фраза, которую любите часто повторять?

- Каждый должен иметь своего "царя" в голове, то есть, не представляю человека, который не имел бы собственного мнения. Тот, кто никогда не возражает, немногого стоит.

- Партийный работник, без сомнения, должен обладать ещё и даром общения. Назовите вашу, так сказать, произвольную тему неформальных бесед?

- Пожалуй, классическая литература. Может, потому, что время от времени перечитываю, например, Александра Твардовского- "Василия Теркина", Михаила Шолохова - "Тихий Дон"… Аксинья, Григорий, Наталья, казаки - как они выписаны! Среда проста, нравы грубоватые, труд тяжёлый, а люди остаются людьми. Тут Шолохов, прямо скажу, сродни Льву Толстому. В самых обычных людях оба великих писателя находили что-то особенное, необыкновенное.

- Кем бы вы могли стать, если не кадровым партработником?

- Инженером, железнодорожником… В общем, кем-то, кто нужен людям.

И потому нынешний рассказ о Владимире Степановиче Корчемаке, человеке, который оставил после себя на нашей Людиновской земле много доброго, полезного и значительного, для меня считаю обязательный, будет лишь повторением того, над чем думалось и в чём утверждался я срок долгий.