…В уютном фельдшерском кабинете за столом сидит женщина и что-то записывает в журнал. На столе ворох бумаг. Вокруг тихо. Слышно только чирканье ручки по бумаге, и иногда женщина что-то тихонько приговаривает. Зовут её Зинаида Калистратовна Ледко. Она работает фельдшером в деревне Игнатовка вот уже двадцать лет. Все здесь знают Зинаиду Калистратову. Она тоже знает всех.

Хотите верьте, хотите нет, но ехала я в деревню Игнатовка в надежде на то, что фельдшер Ледко предстанет передо мной этакой усталой женщиной в возрасте… Кто теперь в деревне из молодых работает!? И каково было моё удивление: Зинаида Калистратовна не выглядела утомлённой, и уж совсем не пожилой, не пенсионного возраста женщиной. В меру разговорчивая, а улыбка с её лица так и не сходила. Тогда я ещё подумала, как должно быть хорошо тем, кто приходит к ней, как к фельдшеру, на приём. Сама доброта, то, что надо людям, обратившимся к ней за помощью. Привыкшей рукой она достаёт с полок нужные папки, кладёт на стол и что-то в них записывает, рассказывая по ходу:

- Игнатовка - деревня не маленькая, живёт в ней где-то 400 человек. На каждый день у меня всё расписано. Сейчас вот с минуты на минуту должен подойти Александр Георгиевич Кутузов. На пенсии он, ему нужно будет сделать внутривенный укол. Затем пойду по домам к пожилым, тяжелобольным старикам, к новорождённым, к счастью, и такие у нас есть…

И по её чуть усталому голосу, а больше по глазам, в которых нет-нет да мелькнёт искорка света, которая как бы подсказывает, хоть и устала уже фельдшер Ледко, но работа, дело её по душе ей. И усталость сама собой улетучится, вон ведь в коридоре уже ждут её помощи две бабушки. Как им не помочь! В такие минуты она всегда думает только о своих пациентах, о сельчанах.

Я напросилась вместе с Зинаидой Калистратовной побывать у её подопечных. А пока идём по деревне, она с охотой поделилась тем, что 20 лет назад с мужем и двумя дочками приехала сюда из Латвии. Ни родных, ни знакомых здесь не было. Приходилось всё начинать, как обычно в этих случаях говорится, с нуля. Ну ничего, всё сложилось. Всё получилось, как надо. Попервости держали двух коров, телят, поросят, словом, двор был полон живности. Конечно, приходилось много работать, но, наверное, это во многом и помогло им стать на ноги. Сейчас они уже ничего не держат, дочери выросли, разлетелись по разным весям. Да, кстати, младшая по стопам матери пошла, став медиком.

А я возьми да и спроси Зинаиду Калистратовну, что называется, в самый лоб:

- По-честному, не жалеете, что остались в этих краях? Одно дело - Латвия, а тут - ни работы тебе, заросшие бурьяном поля, суровая зима…

И, по-моему, абсолютно искренне, убеждённо, Зинаида Калистратовна ответила:

- Нет, не жалею. Здесь я нашла и профессиональное, и человеческое счастье.

"Счастье"… Кстати, когда я собралась было уезжать, то Зинаида Калистратовна обронила:

- Через недельку-другую к нам загляните. В этих местах такая земляника вкусная, ароматная, в других местах такой нет… - и улыбалась действительно счастливой улыбкой.

Шли, разговаривали и лишь только встречные люди низко раскланивались с Ледко, здоровались. Я заметила, что в деревне её любят и очень уважают. И мне тогда показалось, что Зинаида Калистратовна гораздо больше, чем просто фельдшер.

…И вот мы в доме ветерана труда, посчитай, всю жизнь проработавшей в колхозе, потом уже в совхозе, а теперь вот ходит лишь только по дому да изредка выйдет на улицу подышать свежим воздушком, Пелагеи Владимировны Денисовой. Вижу, как внимательно фельдшер разговаривает со старой женщиной, а та ей всё рассказывает, словно самому близкому человеку.

- Ну, ничего нового не появилось… И хорошо, что аритмии нет, Пелагея Владимировна. Давление, конечно, скачет.

Бабушка же с любовью просит Зинаиду Калистратовну чайку с ней попить.

- Дочуш, не обижай старую, я всегда тебя жду. Если бы не ты, кто знает, жила бы я сейчас?..

- Ладно, пять минут можно и посидеть. А то мне ещё нужно зайти к трём больным, - отвечает Зинаида Калистратовна и называет поимённо кого ещё надо посетить.

И опять мы идём с ней по деревне. Фельдшер Ледко неожиданно спросила меня:

- Видела, как вы удивлённо, когда вошли в мой кабинет, посмотрели на ворох разных бумаг, что лежали на столе.

Зинаида Калистратовна вдруг приостановилась. К ней подошёл мужчина средних лет и спросил, может ли он завтра утречком, перед работой, зайти к ней. Что-то с ногой у него. Та охотно согласилась и лишь уточнила : "А можешь часиков этак в 7, когда ещё никого не будет…" Тот кивнул головой, мол, согласен... На том и разошлись мы.

Я же напомнила Зинаиде Калистратовне, что она хотела сказать о ворохе бумаг.

- А, про листочки вы меня спросили, - улыбаясь, охотно продолжила Ледко. - Мы ёще их про себя называем листочками-мучителями. К примеру, вот пришёл ко мне больной. Ему, понятно, надо помощь оказать, а не вот эти листочки заполнять. А с нас их только и спрашивают. И ещё там куча журналов, куда нужно всё внести. Понятное дело, что это, конечно, всё потом… Писаниной занимаюсь после работы: страховые листы, всякие коды проставляю и всё такое прочее - очень много времени отнимает. Бывает, что и дома сидишь, до двенадцати пишешь, если приёмов много за день…

Это Зинаида Калистратовна говорит о новом порядке оформления полисов ОМС, который вступил в законную силу с 1 января 2011 года. Конечно, неплохо, что государство пытается структурировать страховые данные пациентов, но возмущение рутинной работой тоже весьма понятно.

- Не помню точно, где-то читала, - продолжает Зинаида Калистратовна, - что в США, например, тоже уделяют первостепенное место отчётности, но только оформлением бумаг там занимается другой человек, не имеющий медицинского образования, пока доктор лечит больных, выполняя только свою профессиональную работу.

И ещё у трёх подопечных фельдшера Ледко мы в тот длинный майский день побывали. И опять я видела, с какой теплотой Зинаида Калистратовна относилась к людям. И откуда у неё только берутся силы?..

Потом уже, опять сидя перед её столом в кабинете с ворохом бумаг, я спросила у Зинаиды Калистратовны :

- Иногда мне кажется, что ещё встречаются такие врачи - озлобленные, постоянно взвинченные и легко раздражающиеся. Оно и понятно: работа непростая, её много, а отдыха мало… А вот вы, по всему видно, своё дело любите и работать с людьми вам нравится…

На что Ледко так ответила:

- Когда люди начнут раздражать - это значит, что в медицине тебе уже делать нечего. Человека нужно уметь выслушать, нужно иметь терпение… А что сделаешь? Порой приходится обо всём забывать, только бы больному помочь. А по-иному работать я просто не могу…